Анна Орлова - Краткий курс магического права
— Могильный! — возмутился Васисуалий. — Попрошу без оскорблений! Я буду жаловаться!
— В чем вы усматриваете оскорбление? — поднял брови судья.
— Я могильный червь! — гордо сообщил Васисуалий. — Могильный, а не кладбищенский!
— А в чем разница? — скептически поинтересовался судья.
— Ну как же! — Васисуалий приосанился (если, конечно, это слово применимо к червяку!) и разъяснил важно: — Могильный — это значит, у меня есть частная могила. А кладбищенский так…
— Бомж, — не выдержала я, — ну, то есть без определенного места жительства.
И вжала голову в плечи под укоризненным взглядом госпожи Громовой.
— Именно! — обрадовался Васисуалий. — Хорошее слово!
Похвала, пусть и от червяка, была приятна.
— И какая же могила принадлежит вам? — вдруг уточнил судья, занеся карандаш над своим блокнотом.
— Третья справа! — гордо ответил Васисуалий.
— А вашим… детям? — что-то записывая, продолжил судья.
— Пятая и восьмая в шестом ряду!
Кажется, Васисуалий действительно ужасно гордился своим статусом частного собственника!
— Итак, сторона ответчика уточнила встречные исковые требования. — Судья лениво пролистал толстую пачку документов. — И предоставила сертификаты соответствия на всю имеющуюся паутину, а также справку от ветеринара о том, что на его попечение переданы здоровые пауки в количестве тридцати трех с половиной штук.
— Как это — с половиной? — простодушно удивился Васисуалий.
Кажется, он чувствовал себя хозяином положения. Удобно оперся на край банки, как на спинку кресла.
— Это означает, что в тот момент одна из самок как раз поедала самца после спаривания, — со скучающей миной объяснил некромант.
Я представила и содрогнулась. Гадость какая!
— Жаль, — фыркнула госпожа Блаваш, — что женщинам так нельзя!
— Следовательно, в настоящий момент речь идет уже о тридцати трех пауках, — вмешалась представитель ответчика, торопясь погасить ссору. Видимо, она опасалась, что истица потребует… эээ… извлечь останки бедолаги самца и тоже поделить. В равных долях.
И госпожа Блаваш охотно сделала бы мужу любую гадость.
— Мы не возражаем, — тонко улыбнулась госпожа Громова, предостерегающе наступив на ногу клиентке.
— Значит, стороны не оспаривают перечень имущества, которое является их совместной собственностью? — с явным облегчением заключил судья.
Ему явно не хотелось разбираться, был ли конкретный зомби поднят ответчиком или, например, подарен лично истице ее подругой.
— Не оспариваем, — дружно согласились адвокаты. Переглянулись, потом со своего места поднялась представитель ответчика.
— Однако мы полагаем, что оценка имущества, приведенная истицей, явно несправедлива.
— То есть вы заявляете ходатайство о проведении оценки? — уточнил судья.
Я машинально кивнула, вспомнив курс семейного права. Стоимость имущества супругов при разделе определяется по согласию между ними, а при отсутствии такого согласия — по оценке эксперта.
— Да, — подтвердила эльфийка, а истица вдруг взвилась.
— Да ты! Ты! — взвизгнула она, тыча в мужа наманикюренным пальцем. — Как ты можешь?! Ты изменял мне с зомбячками, а теперь еще совести хватает делить манатки?!
— Кто бы говорил! — Некромант моментально утратил скучающий вид. — Я же не спрашивал, на какие шабаши ты летала в полнолуние!
— И вообще, даже сама метла ведьмы — это фаллический символ, — поддакнула эльфийка, очаровательно зардевшись ушками.
— Стороны! — Судья для убедительности постучал ладонью по столу. — Хочу заметить, что к разделу имущества это не имеет отношения.
— Но мы же еще и разводимся! — фурией обернулась к нему госпожа Блаваш. — И я прошу, нет, требую! Требую, чтобы вы написали, что мы разводимся из-за того, что этот подлец мне изменял!
— Зомби не в счет, — возразил некромант.
Судья возвел глаза к потолку, видимо, то ли прося у небес сил, то ли интересуясь, за что ему такое наказание.
— Стороны, ведите себя прилично, — потребовал он. — Итак, вернемся к экспертизе. Ответчик, уточните, какие вопросы вы хотите поставить на рассмотрение эксперта, а также кто будет оплачивать ее проведение.
— А главное, кто сможет ее провести, — усмехнулась госпожа Громова. Она поднялась и, поправив белоснежные манжеты, проговорила негромко: — Полагаю, ответчик подготовил список экспертов, которые вправе проводить оценку такого имущества?
Представитель ответчика пошла пятнами. Кажется, до нее только теперь дошло, что не всякий специалист возьмется оценивать пауков и склепы.
— Мы… мы просим суд перенести слушание дела, чтобы уточнить этот вопрос, — пролепетала она, нервно перебирая свои записи.
— Хорошо, — вздохнул судья. — И, стороны, настоятельно рекомендую вам договориться миром, кому какое имущество выделить. Иначе я просто разделю все пополам. Вам все понятно?
— Все, — нестройным хором согласились стороны.
— Тогда я переношу слушание, — решил судья. — Думайте. И учтите, экспертизы сейчас очень дорогие…
Госпожа Блаваш выглядела разъяренной, а ее супруг — несколько пришибленным.
М-да, и правда, как распилить напополам три склепа?! Или вот пауков?
Дилемма…
Госпожа Громова что-то негромко втолковывала клиентке, та шепотом огрызалась и бросала на мужа гневные взоры. Господин Блаваш запустил пальцы в волосы, изрядно растрепав свой хвост, а его представитель что-то яростно строчила в блокноте.
И только Васисуалий искренне наслаждался происходящим…
За всеми этими переживаниями я едва не забыла, что подошло время сдавать контрольные и курсовые. До выпускных экзаменов времени оставалось еще порядочно, но уже сейчас приходилось срочно доучивать теорию и готовить письменные работы…
По такому случаю мне полагалось три свободные недели, чему я искренне радовалась. Нет, я скучала по Стэну и даже по госпоже Громовой, но… Я ужасно устала от этого всего, и постижение книжных премудростей оказалось желанной передышкой.
Только мозги мои с этим не соглашались. Они почти кипели в моей бедной черепушке, и даже во сне мне чудилось, что я мучительно вспоминаю, в чем отличия правового положения вампиров и вурдалаков, какие права имеют немертвые работники и кто считается условно-разумной, а кто — полностью разумной нечистью…
Я шла по коридору института, прижимая к груди тетради с очередными контрольными. Однокурсники по-прежнему не очень меня жаловали, так что я старательно делала вид, что думаю о чем-то постороннем и внимательно разглядываю мраморные ступеньки лестницы.
И, конечно, поплатилась: кто-то налетел на меня, едва не сбив с ног.
— Простите, — сказал этот кто-то смутно знакомым голосом, придержав меня за локоть, и присел на корточки, собирая разлетевшиеся бумаги. — Вы не ушиблись?
— Поль? — проговорила я недоверчиво, разглядывая светловолосый затылок и широкие плечи. — Что ты… вы тут делаете?
— Давай на «ты», — обезоруживающе улыбнулся Поль де Лакруа, передавая мне стопку тетрадей. — Я решил здесь остаться. Получил вид на жительство, теперь вот преподаю студентам фехтование.
Жалко, что юристам не преподают фехтование!
— Надеюсь, вам… тебе нравится, — пробормотала я смущенно.
— Нравится, — подтвердил он. Зазвенел звонок, и Поль заторопился: — Извини, мне пора. Еще увидимся.
— Конечно, — кивнула я.
А он вдруг взял меня за руку и поцеловал запястье.
— До встречи! — и ушел размашистым шагом.
А я осталась на месте, глядя ему вслед и пытаясь убедить себя, что глупо принимать близко к сердцу простое проявление рыцарства…
Несмотря на сессию, на заседание по делу супругов Блаваш я пришла.
Интересно же!
В суд я приехала заблаговременно, но госпожа Громова появилась лишь в последний момент, хотя на нее такая необязательность была совсем не похожа.
— Стороны, проходите, — пригласила секретарь.
На этот раз нас не задержали ни на минуту, видимо, память об экспрессивном выступлении Васисуалия еще была жива.
— Итак, продолжается слушание дела по иску… — начал усталый судья, потерев лоб.
— Нет, — поднявшись, вдруг возразил некромант.
— Что значит «нет»? — удивился судья.
— Это значит, что мы с Маэт помирились! — заявил ответчик и повернулся к жене: — Правда, дорогая?
Она кивнула.
— То есть вы передумали разводиться? — недоверчиво уточнил судья.
— Да! — хором ответили они.
— После суда мы вместе пошли на кладбище, — слегка смущенно пояснил некромант, — хотели спокойно обсудить… А там как раз полнолуние… Как в нашу первую встречу…
— И прохладные могильные плиты! — мечтательно подтвердила госпожа Блаваш. Теперь она совсем не напоминала ту скандалистку, какой была еще совсем недавно! — Ну, в общем, мы помирились…
