Лиза Смит - Колдовской свет
— Я пытаюсь объяснить, что выйти за вашего сына должна она — по крайней мере, обручиться с ним. Это в нее он влюблен. Не понимаю, зачем портить ему жизнь только для того, чтобы скрепить союз колдуний и оборотней. Мы с Келлер породнились и навсегда останемся сестрами. Будем незримыми узами связаны с Галеном. Разве этого недостаточно?
В зале опять поднялся шум. Услышав отдельные выкрики, Келлер совсем пала духом. Она испытующе смотрела на Илиану, боясь поверить ей.
— А если… колдуньи не согласятся? — растерянно спросил отец Галева.
Илиана топнула ногой. На виду у всех!
— Я — Дитя-колдунья. Пусть только попробуют не согласиться! Ради чего я все это вытерпела?
Присутствующие снова разразились аплодисментами, еще громче прежних. Волна радости подхватила Келлер и понесла прямо в объятия Галена.
Позднее, в суматохе общих объятий и поцелуев, Келлер шепотом спросила Илиану:
— Ты не передумаешь?
— Ты считаешь, такое возможно? Гален этого не заслуживает.
— Илиана…
— Я ни в чем не раскаиваюсь, — перебила ее Илиана. Она крепко обняла Келлер, — Он и вправду дорог мне. Наверное, я его люблю. Но я же видела, каким стало его лицо там, на поляне, когда он думал, что ты погибла. Я слышала, как он произнес твое имя. И тогда все поняла. Вы созданы друг для друга. И я ни о чем не жалею.
— Леопард? — переспросила мать Галена, удивленно раскрыв глаза. — Но это же замечательно! Леопардом была твоя прапрабабушка.
— Значит, ради меня ты расстался с мечтой о полетах? — шепотом спросила Келлер.
— Думаю, мне понравится бегать по земле, — отозвался Гален и, улучив минуту, коснулся губами ее щеки.
— Нет, мэм, я прошу прощения за то, что разбудила вас, — говорила Келлер. — Да, мэм, я знаю, как теперь поздно, — Она с трудом могла расслышать голос в трубке.
Ей пришлось зажать пальцем другое ухо, чтобы отключиться от радостной суматохи в зале.
— Не вижу в этом ничего забавного, — отозвалась мать Илианы. — С ребенком все в порядке, он спокойно проспал всю ночь. А почему ты спрашиваешь?
— Видите ли, мэм, это трудно объяснить…
— Зато теперь он проснулся и, кажется, плачет… Нет, не плачет, а требует телефон! Алекс!..
Голосок в трубке отчетливо произнес:
— Ке-е!
— Да, это Келлер, — удивленно подтвердила Келлер. — Я рада, что с тобой все хорошо, малыш. И как видишь, я вовсе не уехала навсегда. Можешь считать, что нам повезло. А вот дара предчувствия у тебя пока нет, верно? — Келлер улыбнулась. — Знаешь, в какое-то мгновение я была уже готова поверить, что ты и есть Неукротимая Сила. Но потом догадалась, что ты самый обычный малыш из рода колдуний.
Проходившая мимо Илиана недоуменно произнесла:
— Келлер, ты разговариваешь с моим младшим братом? Ты не забыла, что ему всего три года?
— Так что именно сказал дракон? — тревожно допытывалась Мать Кибела.
Несмотря на миловидное лицо и добрые глаза, она оказалась волевой и властной, что всегда нравилось Келлер.
— Я спросила, кто разбудил его, а он ответил… — Келлер нахмурилась, припоминая слова дракона: — «Кое-кто. Ты его не знаешь. Колдун, который на самом деле не колдун. Мы с ним уже заключили союз».
— Колдун, который на самом деле не колдун… — задумчиво повторила Мать Кибела.
Лицо Арадии стало серьезным.
— Хотела бы я знать, кто это такой и где он сейчас.
Мать Кибела тихо откликнулась:
— Время покажет.
— Полиция уже в доме, — сообщила Нисса, прикрыв сотовый телефон рукой. — Наверное, кто-то из гостей вызвал ее, увидев пантеру. Всю семью хозяев дома уже нашли — мистера и миссис Эштон-Хьюз, Джейми и Бретта. Их увезли в больницу… — И она отключила телефон. — Надо послать туда нескольких колдуний. Но раз Джейми, Бретт и их родители выжили, значит, они поправятся, правда? К тому же мы нашли Неукротимую Силу с исцеляющим пламенем. А теперь успокоимся и повеселимся!..
Прошло два дня. Келлер сидела на освещенной солнцем веранде в надежном убежище, куда ее, Илиану, Галена и остальных привезли, чтобы уберечь от нападений обитателей Царства Ночи и дать им возможность прийти в себя.
Бездельничать было приятно. Сидеть, читать… или просто думать. Но еще приятнее — знать, что Гален рядом.
Он тихо вошел в дверь — теперь он всегда ходил бесшумно, как огромный кот. Келлер улыбнулась ему. Он был так мил и красив с этими золотистыми волосами, лицом принца из сказки и пронзительно-зелеными глазами леопарда!
— Я написал для тебя стихи, — сказал он, садясь рядом с Келлер. — Нет, не совсем так… Я вспомнил записку твоей матери, дописал кое-что и подправил. Не знаю, как получилось. Но, думаю, именно это она и хотела сказать.
Келлер с любопытством взяла у Галена лист бумаги, прочла вслух:
Смертен любой человек — каждым умей дорожить,
Видеть спеши красоту, знай, что не вечна она.
Той любви не страшись, которую станешь дарить.
Помни: раз полюбив, ты уже не будешь одна.
— На самом деле я хотел написать: «И ты всегда будешь одна… так не жди, что кто-то принесет тебе счастье, но и не переставай любить, потому что иначе будешь не только одинокой, но и опустошенной — вместо того, чтобы стать сильной и способной отдавать, не задумываясь, что получишь взамен». Но это слишком длинная фраза, к тому же она не укладывается в размер, — заключил он.
Келлер невидящими глазами смотрела на бумагу.
— Прости… — смутился Гален. — Если тебе не нравится…
Келлер порывисто обняла его, из ее глаз хлынули слезы.
— Старую записку я сожгу, — пообещала она. — Я так тебя люблю. Поцелуй меня.
Гален нежно улыбнулся.
— Слушаюсь, босс, — пробормотал он и выполнил приказ.
Один — из края королей, давным-давно забытых,
Один — из очага, где теплится огонь,
Один — из мира Дня, где два бессонных ока,
Один — из сумерек и вновь сольется с Тьмой.
