Мия и голем - Ева Финова
Ох! Можно подумать, у нас единственная успешная семья в городе.
– То у остальных нет времени даже на учебу. И чтобы хоть как‑то питаться, многие, например, из Штольтов идут работать чуть ли не в подростковом возрасте.
Теперь взгляды плавно переместились вначале к Лире, а после к Кроану.
– Поэтому, да. Завтра у вас практика. Еще вопросы?
– Да! – снова Рилс отличился. – А если есть еда и родители обеспечены, то зачем учиться?
Видимо, это был камень в мой огород.
– Мия, ответишь? – уточнил у меня Кроан. – Потому как мне тоже интересно, зачем тебе было поступать на столь опасный факультет, имея практически всё, о чем только можно мечтать.
– Это не так, – прохрипела я в ответ. – Всегда есть, о чем мечтать…
Голос мой звучал тихо и даже как‑то бесцветно. Всеобщее внимание, к которому я должна была уже привыкнуть, сейчас особенно ранило и было почти осязаемым.
Да, я понимаю. Зависть – это в порядке вещей, и тот факт, что моя семья находится на вершине иерархии, многим не даёт покоя. Но это же не значит, что это правильно? Можно подумать, моим родителям все эти блага с неба упали.
– Мой отец, как вам известно, опытный ловец. Мой дед опытный призыватель, автор большей части книг в вашей библиотеке, а моя бабушка даже не училась в академии и так же, как некоторые Штольты, работала в карьерах с подросткового возраста. Да, у меня есть возможность пользоваться благами, которые мне даёт дом, род, но это не значит, что я хочу всю жизнь сидеть у них на шее!
Под конец я даже подскочила с места, явно желая покинуть аудиторию. Но вместо этого мотнула головой, прогоняя непрошенные слезы, и села на место.
Больше никаких прогулов.
Однако меня всё еще не отпускало ощущение недосказанности, поэтому выдала:
– И вообще, всё это неправильно! Если все кругом тыкают в меня пальцами и шушукаются за спиной, оправдываясь словами: «А что в этом такого? Все так делают…» Если все так делают, по‑вашему, это нормально? Нормально, я спрашиваю?! Да вы все здесь ненормальные…
– Мия! – оборвал меня Кроан. – Спасибо за честность, мы уже поняли.
Ох… хорошо, что он меня остановил, ведь я чуть не договорилась до того, что просто мечтаю сбежать из этого Якату ото всех кристаллисков, от этих взглядов. Затеряться где‑нибудь на других островах или же переехать жить в Мехонарию. Неважно. Главное, не видеть завистливых взглядов, бросаемых на меня украдкой.
Эгоизм эгоизмом, бравада бравадой, но и мне тоже нелегко держать дистанцию и ожидать предательства от каждой подруги, с которой собиралась заводить отношения. Поэтому с детских лет дружба – это не моё. Приятельство – да. Вместе сбегать на плоты с другими мальчишками, мечтать о будущем, но никого не подпускать близко к сердцу. Иначе быть беде. Иначе боюсь распасться на кусочки и потом себя не собрать. Вот моя самая главная фобия в жизни. Предательство после долгой дружбы.
Нет. Мне этого не нужно.
Когда я наконец пришла в себя, заметила, как Кроан повернулся к доске и стал что‑то там чертить. Остальные одногруппники молчали и теперь, наоборот, нарочито игнорировали мою персону.
И только маленькая записка Штольт очутилась под локтем, позволяя увидеть хоть какую‑то реакцию на сказанное.
«Зря ты так. Теперь друзей среди них можешь не искать».
А мне и не нужно. Но я об этом только подумала, а не написала. И даже наоборот, протянула обратно её листочки и перо, а еще стул подальше отодвинула. Ведь в итоге она тоже предательница. Хочет сдать меня Вилфриду.
– Смотрите сюда, – преподаватель отвлек меня от нерадостных мыслей. – Вот эти знаки печати отвечают за стихию призыва.
Я мысленно проанализировала начерченное на доске и в этот раз промолчала. Обнаружила две… не сказать, чтобы ошибки, правильнее будет – неточности. И вообще, из одиннадцати указанных знаков полезные только семь. Остальные четыре непонятно зачем добавлены.
А Кроан продолжил пояснять:
– Кто‑то из вас, возможно, задается вопросом. Зачем одиннадцать знаков, если полезных только шесть.
Я нахмурилась.
Нет, не шесть, семь же! Даже еще раз пересчитала. Две основы для стабилизации, три стихийных знака и два замыкающих.
– Как известно, чем сложнее стихия, тем больше нужно основных и столько же замыкающих контур знака, – начал свою мысль Кроан. А я не выдержала, подняла руку.
– Почему шесть, а не семь?
– А почему не пять? – вопросом на вопрос ответил преподаватель, оборачиваясь к доске. Придирчиво осмотрел написанное и обернулся ко мне, подозрительно сощурившись.
– Так, Мия, к доске.
Вздохнула и поднялась из‑за парты.
– Продемонстрируй, что бы ты поменяла в этой печати.
Я подошла к преподавательскому столу и вместо протянутого мелка схватила другой кусок, лежащий возле журнала. Намеренно не стала подходить к Кроану, а отправилась сразу к доске и исправила печать, зачеркнув лишние четыре знака и обведя три стихийных.
– Так и знал, что у твоего деда в книге ошибка, – произнес он с торжеством, будто подловил его на воровстве.
А меня словно ударили в грудь со всего маху.
– Где?! – крикнула я требовательно и даже ногой топнула.
Вечно эти Штольты копают под моего деда. Ошибки ищут, вопросы неудобные поднимают на совете, хоть и не имеют права голоса.
– Вот, – он указал мне на небольшой томик, в котором была написана печать и один из трех стихийных знаков зачеркнут.
Я посмеялась в голос, поясняя:
– Мало ли кто подобрал чернила и зачеркнул знак?
– Подождите, так, получается, в наших книгах ошибки? А в библиотеке Арэла – нет?
Этот разговор явно приобретал опасный оборот.
– Мия. В нашей академии восемьдесят рукописных учебников, копий трудов твоего деда, великого призывателя големов, которыми он поделился с академией. И ты утверждаешь, что во всех восьмидесяти копиях одинаковая ошибка?
– Но… – я попыталась найти оправдание. Ведь дед никогда не ошибался? Правда, память услужливо напомнила про ситуацию с Аароном. – Но такое ведь возможно! Кто‑то намеренно решил его подставить, и я не удивлюсь…
Чуть не сказала: «Что это был кто‑то из ун Штольтов».
– Не удивишься? – Кроан засверкал очами, явно догадываясь, о чём я хотела сказать во всеуслышание.
– Что это кто‑то из его завистников, – вовремя исправилась я. И не стала конкретизировать.
Гадкие смешки прокатились по партам, когда я окинула группу ошарашенным взглядом.
– Мой дед не ошибается, ясно? – сказала я неизвестно кому. – И кто бы что ни говорил, я буду в это верить, и никто меня в этом не разубедит.
С этим я и села на место.
К слову сказать, Лира демонстративно собрала листочки с парты и пересела к своей подруге. Видимо, решила, что шпионить за мной можно и издалека.
А я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что мир уходит у меня из под ног.
Одно занятие. Только одно занятие, и уже столько проблем. Может, бабушка
