Мия и голем - Ева Финова
– Не хочу его отпускать!
Да, я собственница, особенно во всем, что касается Аарона. Тут я уже определилась, смирилась и сама с собой не спорила.
– Это для твоего же блага. Мы будем недалеко, в соседнем пустующем классе. И пока ты преспокойно учишься и не отвлекаешься, мы подтянем его в знании нашего языка.
Дед, как всегда, знал, что предложить, чтобы я согласилась.
Но в этот раз решила заупрямиться и попытать счастья:
– А может, я тоже с вами посижу, а? Поучу его язык заодно…
– Мия! – дед невольно повысил голос, и «шушуканья» прохожих прекратились.
– Да‑да, поняла, наглеть не буду, – смиренно покивала головой и все равно улыбнулась деду. – Ну я же не виновата, что преподаватели в сговоре с ректором.
– И всё‑таки ты поступала сюда учиться. Вот и учись. А с Вилфридом я поговорю. Завтра.
Смерив меня суровым взглядом, чтобы закрепить эффект сказанного, дед в конце всё же смягчился и тихонько попросил:
– Слушай, милая внуча, а не поделишься ли ты со мной завтраком? А то обидчивая Лиорушка меня даже не накормила. Выперла голодного из дому к тебе на помощь.
Я ее удержалась от злорадной ухмылки, подмечая помятый вид его одежды – темно‑синяя рубашка без рукавов и серые бриджи длиной до середины голени. Главное, на нем не было царапин, синяков, ссадин.
– Что ж, ладно, – сжалилась над дедом и не стала язвить над его внешним видом. Тем более и сама не была идеальным примером для подражания. Особенно после недавнего бедлама в комнате.
Завтрак мой и завтраком‑то не назовешь. Особенно если учесть, что его пришлось делить на четверых. Но я не жаловалась. Заставила себя съесть немного омлета и запить его морсом, то и дело надкусывая кусок черствого хлеба.
Дед, как всегда в таких случаях, ел с аппетитом, прикрывая глаза. Наверняка этот хитрец представлял вчерашние вкусности. Поэтому ему было всё нипочем.
Големша, кстати, почти не ела, а только и говорила с Аароном и попеременно тыкала пальцами в его знаки на ладони. Я невольно припомнила про поступление и грозовика Леофреда.
Зря подумала о внуке ректора, ведь тут же услышала у себя за спиной его дружелюбное:
– Привет, Мия!
Отвечать не стала. Помнится, грозилась с ним не разговаривать. Обернулась и кивнула, вот то единственное, на что я была способна после недавнего общения с Вилфридом Сторсо фон Дорбен.
Но, увы, Лео оказался на удивление приставучим.
– А я теперь тоже на ловцов перевелся. Повезло, не правда ли? Сколько деда ни упрашивал, ни в какую. А тут даже сам предложил…
Хм. После услышанного невольно за него порадовалась, но еще и обиделась. Ведь выходило, что меня использовали!
Тем более разговаривать не буду, даже из‑за мук совести рот не раскрою.
Не‑а.
Не дождавшись от меня ни единого слова, Лео заметно погрустнел и поспешил распрощаться:
– Ну, я пойду. Еще увидимся.
Уходя, он кивнул моему деду, на что тот хмыкнул, комментируя вслух:
– Дела… А раньше вроде нормально общались. Неужели обидел чем? Так я разбе…
– Дед, – прервала я, пока тот не наобещал на всю столовую. В которой я, к слову, хоть и сидела с краю, в пятом ряду возле выхода, по ощущениям, находилась в самом центре. Потому что на нас косились все, и даже стены. – И вообще, скажи ты ей, чтобы убрала руки от моего Аарона.
Вначале выдала в запале, а после закусила губу, перехватывая насмешливый взгляд деда. Как назло, его големша меня тоже поняла и руки все‑таки убрала. А месте с тем заинтриговано вскинула брови.
– Никак, наша Мия ревнует?
Вот то чувство, название которому я не могла найти, равно как и объяснения.
И даже сейчас, услышав в шутку сказанное Арэлом, поняла, что он прав, только на интуитивном уровне. Ведь разум подсказывал, что это было глупо с моей стороны. Мы с ним из разных миров! Разных физиологий! И вообще… Я еще не знаю, что обо мне думает сам Аарон.
Сумбурные, странные мысли стали штурмовать мой мозг с такой силой, что перед глазами поплыло, и я мотнула головой, чтобы просто не свалиться в обморок.
– Так, – дед вдруг стал серьезным. – Идемте, нужно срочно закончить дело с вашим контуром. Иначе я так и вижу, как Мия тратит впустую всю свою энергию.
Что‑то сказав Аарону, он поднялся. И я перехватила встревоженный взгляд Лейка. Не обращая ни на кого внимания, он подошел и подхватил меня на руки.
Сопротивляться не стала. Тем более что даже еда не сильно помогла. Слабость подкралась незаметно и была настолько коварной, что не сразу себя выдала. Я всего лишь хотела поднять руку, чтобы уцепиться за шею Лейка. Но не смогла. Противное покалывание в предплечьях и спине подсказывало, что тело будто на краткий миг лишили воздуха.
А перед глазами продолжало плыть, пока Аарон не опустил меня на стол в неизвестном мне белом помещении, где я не выдержала и закрыла глаза.
– Не засыпай, – услышала я командирский тон деда.
Но сладостная дремота уже вовсю царила в моём разуме и не позволяла даже приподнять веки, чтобы увидеть, что же там происходит.
Секунда…
Две…
Три…
Ранее тело было таким тяжелым, таким неповоротливым, а сейчас, наоборот, стало легким и ничем не скованным. Невесомым, будто парящим в облаках…
Но не успела я как следует испугаться или насладиться новым состоянием – так не поняла, чего было больше, – как вдруг рот мой сделал судорожный вздох, и я со слезами открыла глаза.
Дед явно ругался с Лейком, судя по крикам и эмоциям обоих. Но голем при этом продолжал расщеплять ладонью кристаллы, чашка которых лежала рядом со мной. И я буквально чувствовала, как его энергия передавалась мне через нашу связь, хоть и с незамкнутым контуром.
Заметив, что я пришла в сознание, Арэл облегченно выдохнул. И что‑то там пробубнил себе под нос, а вместе с тем продолжил чертить мелком прямо так, по квадратном столе лаборатории с белыми оштукатуренными стенами и ярко горящими светильниками под потолком.
– Будет больно вам обоим, – предупредил дед. – Но в этот раз даже не смей противиться.
– Нет, – я прохрипела слабым голосом, который и сама не узнала. – Ни… ни… какого подчинения… – истратив последний воздух на столь долгую фразу, я сделала судорожный вдох и впилась в Арэла упрямым взором.
– Но мне же нужно заполнить контур заклинанием, чтобы его замкнуть!
– Пустышка, – выжала я из себя. Сама не ожидала, что мой мозг сейчас способен соображать.
Дед нахмурился. Ненадолго. А после воскликнул:
– Ну, конечно! Сейчас мы вам всякого полезного и напишем. Та‑ак‑с!
Даже язык показался из дедовского рта от усердия, с которым он ваял замкнутый контур заклинания, но почему‑то вокруг меня, а не голема.
– Ии‑и последний штрих… – пророкотал он
