Ларисса Айон - Темная страсть
— Это твой Перелом? — спросила она, и он кивнул.
Шейд не говорил, как будет происходить этот переход, и она определенно не ожидала, что он окажется таким тяжелым и напряженным.
— Больно.
Словно в подтверждение, тело его неистово содрогнулось.
— Чем я могу помочь?
Губы его с трудом разлепились, обнажив стиснутые зубы.
— Ты… нужна… мне.
Эти слова смыли, унесли прочь все то обидное, что он сказал ей вчера вечером. Он нуждается в ней.
— Я здесь. Бери то, что тебе нужно.
Шейд разлепил глаза. Без предупреждения его тело придавило ее к дереву. Она вскрикнула, когда кора вонзилась ей в спину.
— Прости меня, — пробормотал он у ее губ. — Пожалуйста. Прости за то, что я с тобой сделаю.
Шейд со стоном проснулся. Все мышцы болели, в голове стучало, а кожу как будто помыли в кислоте. Рядом с ним на голом полу пещеры лежала Руна, свернувшись калачиком. Она приоткрыла один мутный глаз.
— Я снова нужна тебе? — сипло выдавила она.
Шейд втянул воздух, вдохнул ее запах, пряный аротмат безостановочного секса, которым они занимались. Он больше не нуждался в ней, но хотел ее. Теперь больше, чем когда-либо. Она его половина, его пара, и он прошел Перелом. Все его внимание, все его желания теперь сосредоточены на ней и только на ней, и одно из его новых желаний — наполнить ее своим семенем, своим потомством.
Но это обернется бедой. Самой настоящей катастрофой. Его собственнический инстинкт и без того настолько силен, что ему невыносимо даже думать о том, что пришлось бы сделать, чтобы спасти ей жизнь, а уж если она будет носить его ребенка…
— Нет.
Голос его был таким же сиплым, как и у нее, — следствие бесконечных часов тяжелого учащенного дыхания, криков и напряжения в течение сексуального марафона, который длился весь вчерашний день, пока они оставались в человеческих обличьях, и потом всею ночь напролет, когда были в телах варгов.
— Отдыхай. Думаю, все закончилось.
— Ты уверен?
— Вполне.
Эсгенезис Эйдолона проходил иначе. Длился в течение, нескольких дней, с минимальным воздействием сексуальной стороны, как следствие его длительного воздержания при помощи экспериментального лечения с использованием собственной крови. Переход Шейда протекал быстрее и интенсивнее, но, слава богам, рядом с ним была его половина, которая помогла ему пройти через это.
Стыд тяжелым камнем лег ему на сердце. Все это время он ворчал из-за того, что ему навязали его пару, однако был счастлив использовать ее, чтобы переход к полному возмужанию прошел легче. Разрази его гром, он самый настоящий ублюдок.
Шейд дотронулся до своего горла и поморщился, настолько оно было чувствительным.
— У меня появился новый знак?
Руна погладила там, где только что были его пальцы. Но ее прикосновение казалось не болезненным, а наоборот успокаивающим.
— У тебя еще одно кольцо вокруг шеи. Какие-то замысловатые символы, которые соединяются с другим кольцом.
Теперь он способен к деторождению. Закрыв глаза, Шейд позволил ей погладить его, чувствуя, как сам подастся к ней.
— Ты как?
— Отлично. А ты?
Он сглотнул, открыл глаза, окинул взглядом красные следы от укусов у нее на плече, полосы, оставленные его ногтями на спине и ягодицах. После того, что сделал с ней, он не заслуживает ее заботы. Не заслуживает ее.
С проклятием он вскочил на ноги и, не обращая внимания на ее оклики, сбежал к водопаду.
— Шейд.
— Черт побери! — прорычал он, развернувшись к ней. — Что?
Она была восхитительно нагая, но сейчас обнимала себя, словно жалела, что не оделась, прежде чем идти за ним.
— Что случилось бы, если б меня не было рядом во время твое го эсгенезиса?
— Если б мы не были связаны, ты имеешь в виду? — Холодные струи воды охладили пылающую кожу. — Я был бы вынужден искать женщин — людей и демонов. Столько, сколько потребовалось бы. И мне пришлось бы наплевать на их согласие и желания.
От этой мысли ему стало плохо, ибо прошлым вечером его мало заботило согласие Руны. Тогда ему было совсем худо, и он испытывал единственное неукротимое, безумное желание излиться в нее.
— Ты не насиловал меня, Шейд.
Рот у него открылся, и ему пришлось его захлопнуть. Он знал, что Руна не чувствует его эмоции, потому что их связь односторонняя, но каким-то образом она прочла его мысли.
— Но у тебя не было выбора.
Руна прошла вперед и взяла его руку в свою.
— Если б я хотела защитить себя, то сумела бы.
Тут она права. Днем она могла бы превратиться в варга и дать ему отпор.
— Тебе так и стоило сделать.
Мало кто из демонов-семинусов доживает до столетнего рубежа, но и из тех, кто доживает, половина умирают во время эсгенезиса из-за нехватки секса в достаточном количестве или же от рук либо женщин, которых они пытаются изнасиловать, либо мужчин, защищающих своих женщин.
— Теперь мы вместе, нравится нам это или нет, — сказала Руна, и Шейд чуть не рассмеялся.
Они вместе в дерьме. Она не связана с ним, и ему придется убить ее, чтобы избавиться от своей связи с ней. Это не назовешь браком, заключенным на небесах. Скорее уж в преисподней.
— И что дальше? — спросила она.
Шейд почувствовал, как его взгляд разгорается, какие бы усилия ни прикладывал, чтобы воспрепятствовать этому.
— Ты можешь забеременеть от меня.
Ее резкий вдох был слышен даже сквозь грохот водопада, и он поспешил успокоить ее:
— Пока этого не произошло. Ты сейчас не способна к зачатию.
Его рука в ее руке была неподвижна, и, не устояв, Шейд воспользовался своим даром семинуса, чтобы исследовать ее тело, войти глубоко в ее органы размножения и определить, насколько близка она к овуляции. Он мог бы ускорить овуляцию, если б захотел, и, черт побери, соблазн был велик.
Она заправила непослушную прядь за ухо и внимательно посмотрела на него.
— Превратись в кого-нибудь.
— Что?
— Я хочу посмотреть, как это происходит. У тебя есть какие-то ограничения?
— Мы можем превращаться только в похожие по размерам живородящие виды. Никаких яйцекладущих. Можем становиться вдвое крупнее, чем мы есть, но не больше. Женщины должны быть способны выносить и благополучно родить потомство семинуса, поэтому нежелательно, чтоб ребенок был чересчур большим.
До него дошло, что он поглаживает ее запястье большим пальцем, притягивает ближе, заставляя расслабиться, — один из трюков соблазнения, которыми инкубы владеют в совершенстве. Только на этот раз устоять не мог как раз он. Много ли женщин могут так быстро освоиться в его мире, и притом почти безо всякого страха и сомнений? Руна должна бы ужасаться переменами в нем, но ее ничуть не испугала ни его неистовая сексуальная потребность прошлой ночью, ни то, что она может забеременеть от него, если и когда он того пожелает. Вдобавок она хочет, чтобы он превратился в кого-нибудь потенциально внушающего ужас.
