Оксана Алексеева - Ген бессмертия
Ну наконец-то!
– Анна, я скажу тебе все, что ты должна теперь узнать. Твой отец умер не сразу, – сказал он. – Мы успели найти его, когда он еле дышал. Я обратил его и удостоверился, что у него есть способность Императора. И до того, как он успел осознать свое могущество, убил окончательно. Без нашего вмешательства он все равно бы умер, поэтому постарайся не винить меня. Я говорил уже, он не подходил для обращения – был слишком слабым, нестабильным. Я не мог так рисковать, тем более зная о твоем существовании. Если уж способность через столько поколений перешла к нему, ты точно ею обладаешь.
Ага. То есть мой новый папаша убил моего предыдущего папашу. Да психологи перегрызли бы глотки друг другу за такого клиента, как я.
– И останки моей бабули Марии никто не искал? – уточнила я.
– Нет. Я сам уничтожил их еще двадцать лет назад.
Не удивлена, что Теодор оказался крупным игроком. Он делал только те ставки, в которых был уверен.
– И что дальше? Что будет после Ритуала и проявления у меня дара Императора?
Теодор задумался, очевидно, просчитывая, насколько откровенным со мной может быть. И все же сказал:
– Надеюсь, моя честность перед тобой сейчас уничтожит остатки твоей неуверенности, ведь ты увидишь, насколько я доверяю тебе. Анна, наш мир трещит по швам. Высокий Император скрывает свое безумие за постоянными интригами. Единственное, что еще приносит ему удовольствие – это манипулирование нами и Охотниками. Он мог бы прекратить постоянные стычки между нами, это бессмысленное кровопролитие, но тогда лишился бы последнего источника своих эмоций. Вампирам нужна новая Война, окончательный переворот. И ты сможешь его возглавить.
И усадить тебя на императорский трон… Интересно, Ник знал об этих перспективах? Конечно, знал. Все это время он понимал, что защищает и начинает любить ту, кто изменит наш мир. Хотя он говорил как-то, что ему не нравится план Мастера, и все же никак не пытался это остановить.
Я ощутила, что Ник снова очнулся. Он попросил крови, но Андрей отказал. Ник рычит от бессилия и шепчет какой-то неосмысленный бред. Потерпи. Я постаралась отстраниться от его сознания.
– И каков же будет новый мир, когда вы станете Высоким Инсинуатором? – спросила я.
– Императором, – терпеливо поправил Теодор. – Я намерен решить все проблемы вампиров.
– И как же?
Кроме бесконечных стычек, у вампиров была одна самая насущная проблема – их неизбежное безумие. Теодор пристально посмотрел мне в глаза, но все же ответил, решив, что я переживу любую правду:
– Хорошо, Анна. Я расскажу тебе. Но учти, что сейчас понять все ты попросту не сможешь. Просто прими тот факт, что я, прожив на Земле четыреста шестьдесят семь лет, понимаю больше, – он задумался, затем продолжил: – Я знаю причину, по которой вампиры сходят с ума. И знаю, почему Император и те, кто остается рядом с ним, держатся намного дольше остальных. Ритуал не заражает человека геном бессмертия, как каким-то вирусом. Нет. Человек умирает, и рождается вампир – существо совершенно другого порядка. У них только общая память и схожая внешность, но это совершенно новая субстанция. Вампир, цепляющийся за человеческие эмоции, обречен на безумие. Он не осознает себя чем-то совершенно иным, представителем другого вида, который должен начать мыслить и чувствовать по-другому. И потому страдает, не ощущая дальнейшего развития, к которому привык и которое излучают смертные. Диалектика – неотъемлемое свойство материи? Конечно. Но только в рамках мировоззрения смертных. Разве те, кому не дарован этот ген, могут хотя бы представить, что изменчивость – это тоже условность, от которой они просто не способны отойти?
Он, должно быть, прав. Или безумие настигло его раньше, чем мы думали. Какое существо он себе воображает? Полностью замеревшее в одной точке телом и сознанием?
Увидев мое непонимание, Теодор попытался объяснить:
– Не думай, что вампиры, отвязавшись от человеческих эмоций, превратятся во что-то наподобие растений. Ни в коем случае. У нас есть чувства и эмоции, свойственные только бессмертным. А потом появятся и новые, которые ты даже вообразить сейчас не сможешь. Эти вампиры будут по-настоящему вечны. Это будет совершенная цивилизация совершенных существ.
От этого сверхсущества прямо засмердило обычным человеческим мелкопакостным фашизмом. А что будет с людьми, с Охотниками? Ведь их эмоции будут только мешать становлению этой новой цивилизации. Я знала ответ. Но не хотела его слышать. И еще я знала, что Теодор сейчас мне говорит чистую правду, не боясь, что она меня напугает. Он удостоил меня этой чести. И я оправдаю его ожидания. Но еще хотелось выяснить:
– Ник в курсе ваших дальнейших планов, или он просто думает, что ведет вас к трону Императора?
– Пока нет. Но его будет несложно убедить. Он не привязан к смертным, как другие вампиры. И он последует за мной куда угодно.
Теодор даже не сомневается в нем? Не зря он потратил столько лет на его воспитание, не позволяя забыть, какую роль в судьбе того сыграли люди, а какую – вампиры. Но его уверенность в реакции Ника я не разделяла, потому что сейчас точно знала, что он теперь начинает чувствовать по-другому, отрывается от Мастера, понемногу впускает в свое сердце других. Почему ж тогда, Теодор, ты не сказал ему раньше? Потому что не делаешь ставок, в которых не уверен.
– Я не могу отказаться, – это был не вопрос.
– Нет. Если ты окажешься более слабой, чем я думаю, то мне придется тебя уничтожить. И теперь я не знаю, сможет ли Ник это пережить. Ваша Гемма стала настоящей катастрофой. Но именно породившая ее любовь привела тебя сюда. Теперь ты не сможешь сделать ничего, что причинит ему боль.
Да, будет очень жаль, если Ник умрет или будет страдать. Особенно по причине моей кончины. Значит, Мастер готов принести свое Дитя в жертву, если возникнет такая необходимость? Конечно, готов. А у меня нет выбора. Мой дерзкий, мой несносный, мой любимый Ник стал моей ловушкой.
– Мы можем провести Ритуал завтра?
Завтра – ровно год после смерти мамы. Я нахожу это символичным.
– Конечно, – ответил мой Мастер. – Мои вампиры отвезут тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и подготовиться.
* * *Я вышла из здания и вдохнула полной грудью морозный воздух. В мыслях царила ошеломляющая легкость, а настроение неуклонно повышалось. Я шла по улице, наслаждаясь погодой и улыбаясь всем прохожим. Наверное, в тот момент я выглядела вызывающе прекрасной или безумной. Теперь я совершенно точно знала, что будет дальше.