Оксана Алексеева - Ген бессмертия

– Дитя Теодора… Я был Бойцом сотни долгих лет, и не могу умереть от руки того, кто никогда не станет мне равным… Поэтому я ждал тебя… Император внушил мне убить девочку… Но забыл внушить, чтобы я защищался…

Сказанное потрясло меня. Ли искал возможность избавиться от давно надоевшей жизни, и наконец, получил ее. Ник мгновенно шагнул к нему, уже держа в руке кол.

– Спасибо. И… легкой вечности, – тихо сказал он, нанося удар прямо в сердце.

Я заворожено смотрела, как самое чудесное на свете существо превращается в золотую пыль, тут же разносимую сквозняком во всех направлениях. Ник тоже не мог оторвать глаз от этого зрелища.

Мы… живы? Успев это осознать, я почувствовала резкую боль в ране. Андрей уже подбегал ко мне, вытаскивая из стены один из столбов. Следом за ним заторможено подошел и Ник. Он резким движением выдернул второе бревно и остановился взглядом на моей израненной руке.

– Да вы издеваетесь! – раздраженно выдохнул он и отпрянул от меня на другой конец комнаты.

Внутри резанул его голод. Да, впечатлений на сегодня и правда больше, чем достаточно. Не хватало еще изысканных уловок нашей Геммы.

Освободившись, я увидела Бет, которая подходила к нам. Мы удивленно посмотрели на ту, которая, приличия ради, должна еще бы пару дней валяться мешком мяса и костей.

– Он мне только руку сломал, – показала она искалеченную в запястье конечность. – Ему и правда… было все равно. Я ведь не Боец, – и тут же захныкала, – мой салоончик, мои окоошечки, моя квартииирка… Тут ремонта миллиона на четыре…

Я засмеялась – сначала тихо и нервно, а потом громче, искреннее. Ко мне тут же присоединился облегченный смех Андрея и Ника. И мы замолчали, только когда едва слышно, из самого угла темноты, раздался болезненный стон Олега.

Вернувшись в загородный дом, мы унесли плачущего от боли Олега и не приходящую в сознание Машу в их комнаты. Андрей помог нам, но тут же уехал назад к Нику, который остался с другими искалеченными вампирами. Оказалось, что Ли «уделил внимание» всем без исключения. Абсолютно невредимым остался только Ник. Я, Бет и Андрей тоже пострадали несерьезно. А у других положение оказалось гораздо хуже. Но тяжелее всего пришлось Олегу – будучи в сознании, он был вынужден терпеть невыносимую боль. И впереди ему предстояло пережить еще несколько дней этих страданий.

У Бет запястье перестало болеть почти сразу же, после того, как она выпила кровь. Олегу же это лекарство почти не помогало. Она обработала и туго перевязала мне руку, и только после этого разрешила переодеться в чистое.

Сделав это, а также смыв пыль с лица и рук, я спустилась снова в гостиную, попутно отмечая, что не слышу стонов Олега. Он наконец-то уснул или потерял сознание.

Приближался рассвет, когда вернулись Андрей и Ник. Кажется, у них не осталось сил даже на привычные перепалки. Наблюдая за тем, как тихо переговариваясь, эти двое прошли на кухню, один – за своей кровью, другой – чтобы съесть приготовленный мною на скорую руку ужин, я не могла не отметить, что теперь они выглядят настоящими друзьями, которые только что выполнили важное дело. Вместе. И только ослиное упрямство не дает им в этом открыто признаться.

Я валилась с ног от усталости, но общее возбуждение не давало расходиться всем по своим спальням. Даже настроение Бет было заметно приподнятым – все же нам сегодня невообразимо повезло. Все остались живы, хотя еще несколько часов назад никто на это не надеялся.

– Мы спать сегодня пойдем? – совсем не сонным голосом спросил Андрей, выходя из кухни.

– Охотник, – Ник, наверное, уже полностью пришел в себя, – ты после такого думаешь о сне? Я вот вообще никак не могу отвлечься. Такое перевозбуждение требует выхода… в более приятном русле, разве нет?

Какая глупая шутка! Андрей, очевидно, рассудил так же:

– Упырь, это что, приглашение в твою спальню? Ты мне не настолько нравишься!

Ника как будто даже озадачило такое предположение.

– Э-э-э, нет! Ты никак не хочешь расширять кругозор. Тебя это сильно удивит, но в мире есть не только я, поэтому убери от меня свои похотливые мыслишки. Я имел в виду женщин… других, – он вскользь зыркнул в мою сторону. – Да вон и Бет тоже сидит вся из себя перевозбужденная…

Бет возмущенно фыркнула, вскрикнув:

– Николя! Что с тобой? Ты толкаешь меня на… зоофилию?

Андрей тоже не растерялся:

– Да и я до сих пор некрофилией не занимался.

И направился вверх по лестнице. Не оборачиваясь, Андрей громко сказал:

– Бет! Перестань пялиться на мою задницу!

Та пожала плечами, резонно заметив:

– Ему жалко, что ли? – и тоже пошла наверх, в свою спальню.

Я осуждающе воззрилась на этого сводника.

– Это что сейчас было?

Ник хитро улыбался:

– Ну кто-то же должен обратить его внимание на то, что существуют и другие женщины, а не только ты.

Я махнула рукой, не желая продолжать этот разговор, и тоже отправилась в свою комнату. Ник шел следом. Значит, никак не можешь отвлечься, говоришь? И что же мы, милый мой, с этим будем делать?

Войдя за мной в спальню и закрыв за собой дверь, он вдруг сказал тихо:

– Аня.

Он так редко произносил мое имя, что это заставило меня вздрогнуть и повернуться к нему.

– Аня, – повторил Ник, – я соврал.

Я удивленно ждала продолжения.

– Ты спрашивала, боюсь ли я. На самом деле, я перепугался до чертиков.

Знаю. Я видела это в его глазах. Страх за меня.

Шагнув к нему, я обхватила его руками, пытаясь сказать этим, что все позади. Сердце беспорядочно билось. Но вспомнив о своей ране, которая должна была тревожить его голод, отшатнулась и спросила:

– Ник, ты ведь чувствуешь мою кровь? Тебе… это трудно? Я пойму, если ты временно предпочтешь держаться подальше.

Он уже не улыбался, пристально глядя мне в глаза.

– Не предпочту. Я справлюсь, – он перевел взгляд на мои губы.

Напряжение между нами нарастало. Неужели он опять дразнит меня? Но заметив, что его зрачки уже почти полностью затопили синеву, я вдруг осознала, что сейчас он не намерен играть.