Комплекс крови (СИ) - Анастасия Ильинична Эльберг
Не забавно ли это? Ревность чужда обращенным, мы готовы меняться партнерами, хоть смертными, хоть бессмертными. Оказывается, это не распространяется на друзей…
<…>
3 мая 1962 года
Треверберг, Европа
В последние дни Д. молчалива и выглядит больной. Я пытался вежливо расспрашивать ее, но точных ответов не услышал. Она жалуется на то, что Альберт не уделяет ей внимания. Клиника становится все известнее, приходят новые пациенты, и он работает, как проклятый. Что я и объяснил Д., напомнив, что речь идет о докторе Альберте Родмане, а доктор Альберт Родман предан своей работе всем сердцем.
В тот вечер мы сидели в саду и слушали журчание воды в фонтане. Было тепло, и Д. по такому случаю позволила себе надеть платье с открытыми плечами, но ближе к ночи поднялся ветер. Мне только и оставалось, что снять пиджак и отдать его ей. Не знаю, что за искра пробежала между нами в тот момент, но Л. появилась как раз вовремя. Д. выглядела разочарованной и изменила привычной вежливости, не поприветствовав мою даму. Назавтра в клинике я рассказал об этом Альберту, и история его рассмешила. Он сказал, что я могу развлечь его женщину, но только в том случае, если не забуду и про свою. Кстати, что скажут в свете, если я явлюсь на бал сразу с двумя дамами? Меня сочтут ловеласом и начнут распускать сплетни или сочтут такой поступок очередной выходкой эксцентричного ученого-иностранца?
Глава двадцать первая. Ларри
15 июля 2009 года, вечер
Треверберг
— Так, значит, ничего конкретного обнаружить не удалось.
— Я обнаружила много чего, — возразил в трубке голос Марселы. — Но с трудом представляю, как соединить всю информацию в одном человеке. Эта женщина — мастер конспирации. Она и шефа за пояс заткнет. У нее как минимум десять разных имен, десять паспортов и десять историй, причем ни одна из них не похожа на другую.
Ларри вздохнул, потушил сигарету в пепельнице и поудобнее устроился на широком подоконнике. Дом, в котором он снимал временную квартиру, находился в старой половине Треверберга, а само жилище не было самым комфортным в двух мирах, но здешняя тишина его устраивала. Из окна третьего этажа открывался вид на площадь с неработающими фонтанами, вдалеке маячила часовая башня. За годы скитаний он привык обходиться без удобств. Хотя, что ни говори, нормальная плита не помешала бы. Еду на заказ в эти места могли везти пару часов и ужасно бесились, когда мистер Родман отказывался давать чаевые за остывшую пиццу.
— Кем она может быть? — спросил Ларри.
— Судя по всему, она авантюристка, профессионал высшего класса. В свое время я таких повидала. Пока что могу сказать, что у нее есть широкие познания в области химии и медицины.
— Яды?
— Вполне возможно. Она любит хорошую одежду, шикарные машины и дорогие квартиры. То есть, деньги у нее есть. Она старается избегать самолетов, передвигается по суше, в исключительных случаях использует водный транспорт. А еще у нее есть шрам на внутренней стороне запястья. Думаю, там раньше была татуировка. На последних фотографиях она в перчатках, которые скрывают руки примерно до середины локтя. Ну, а теперь удовлетвори мое любопытство и скажи, зачем тебе сдалась эта красотка.
Ларри закурил снова и сунул зажигалку в карман джинсов.
— Я думаю, это моя настоящая мать.
Марсела издала звук, который можно было принять за нервный смех.
— А я думала, что ты сын обворожительной Велурии Родман, фармацевтическая фирма которой вот уже который год является костью в горле управляющего концерна HPI.
— До недавнего времени я тоже так думал. — Он перевел дыхание. — Все началось со смерти отца. Он завещал мне все деньги, землю в Орландо и недвижимость в Треверберге. Это старый особняк, в котором он жил после войны и до знакомства с мамой… с той женщиной, которую я считал своей матерью. Недавно мы с Ло были в этом особняке. В столе отца я нашел кучу бумаг и писем. И в этих письмах… в общем, все ужасно.
— Ну, ну, — успокоила его Марсела. — Не переживай ты так. Если отец тебе об этом не рассказывал, значит, так было нужно. Вот поэтому я не люблю ворошить прошлое. Там ничего хорошего нет — и никогда не будет.
— История моего рождения — это только капля в море, Марси.
— Я была бы рада услышать детали, но у меня полно работы. Думаю, мы обсудим это за стаканом виски, когда встретимся в следующий раз. Представь: ты готовишь очередной жуткий яд, Клаус читает журналы, посвященные пыткам, Омар работает над следующим гениальным изобретением, я думаю, как взломать компьютерную защиту Пентагона, а шеф строит планы по захвату мира и обращает на нас внимание только в те моменты, когда ему в голову приходит пошлая шутка. Уютный семейный вечер и самая подходящая атмосфера для твоей истории.
Попрощавшись, Ларри положил трубку и с тоскливым видом уставился в окно. Когда-то в периоды «все идет не так» ему хотелось вернуться к прежней жизни: поработать в домашней лаборатории, получить стотысячное сообщение от Вэл «сегодня я задержусь», постричь газон, прочитать сказку на ночь, посмотреть с сыном эпизод глупого молодежного сериала. Он молился о том, что откроет глаза — и все станет прежним. Что он из преступника, трудящегося под покровительством хозяина криминальной империи, превратится в законопослушного гражданина, работающего на скучной, но легальной работе. Больше никаких ядов, никаких подпольных лабораторий по ночам, никаких мыслей о том, куда девать гигантские суммы денег, выплаченные наличными. Но сейчас мистер Родман скучал не по спокойствию, а по тем историям, в которые регулярно попадал последние несколько лет.
Он скучал по смуглокожей красавице Марселе Риз, каждую неделю менявшей цвет волос и мужчин, предпочитавшей женскому глянцу журналы по программированию и на досуге взламывавшей компьютерные системы «просто для того, чтобы не потерять навык». Он скучал по Омару Диабу, когда-то — знаменитому террористу, получившему за свой гениальный ум прозвище «Инженер», и способному соорудить чуть ли на коленке техническую новинку любой сложности. Он скучал по Клаусу Моллеру, хотя его пыточное хобби демонстрировало не совсем здоровую психику.
И — о боги — он скучал даже по шефу. Шеф имел приводившее Ларри (да и не только его) в ярость обыкновение скрывать детали своих планов до последнего, доводил всех до белого каления дурацкими шутками, а скорости перемен его настроения позавидовала бы и юная дева, но… он отдал бы все за
