Жемчужина для Владыки моря - Лена Бутусова
— Что?.. — Эрика снова пролепетала. — Зачем тебе прощаться?.. Это ведь ты спас меня во время шторма?
Таура осторожно кивнул.
— Ты вытащил меня из воды?
Юноша улыбнулся — от его обиды не осталось и следа. Он понимал, что испуг человеческой девушки был меньшим, на что мог рассчитывать мав, явившись перед ней в своем исконном виде. А Эрика продолжала бормотать:
— Ты спас меня, а вовсе не он! — она небрежно махнула рукой в сторону Ричарда, переводившего дух в стороне.
— Да, это я спас тебя, — Таура с нежностью смотрел на Эрику, но больше не делал попыток приблизиться, чтобы не пугать ее.
— Но зачем? — она удивленно склонила голову набок и нахмурилась. — Разве вы не топите наши корабли и не утаскиваете на дно потерпевших крушение моряков?
Таура покачал головой:
— Быть может, если бы на моем месте был кто-то другой из нашего народа, он именно так бы и поступил, но не я.
— Почему? — Эрика спросила, а сама залилась смущенным румянцем. Она догадывалась об ответе, но ей очень хотелось услышать его.
— Потому что я с первого взгляда полюбил тебя… — Таура ответил и сам покраснел. Все же он был еще очень юн, и это было его первое чувство к девушке и первое признание.
— Невозможно… — княжна скорбно нахмурилась. — Я же человек, а ты… — она многозначительно указала рукой на щупальца мава, и тот разом погрустнел:
— Я пойму, если ты захочешь прогнать меня. Но знай, что ты самая добрая, красивая и смелая девушка, которую мне довелось встретить. Я буду любить тебя до конца своих дней, и для меня совершенно не важно, ноги у тебя, рыбий хвост или щупальца, как у меня…
Его трогательную эмоциональную тираду прервал хриплый смех. Ричард лежал навзничь, раскинув руки по песку, и смеялся. Очень искренне, заливисто, словно повредившись умом. Однако смех его резко оборвался, и он приподнялся на локте, вперив в Тауру ненавидящий злой взгляд:
— Только ты не догадываешься, как быстро настанет этот конец!
Он схватил валявшийся в песке пистолет, который выронил во время борьбы с кракеном, мгновенно прицелился и выстрелил Тауре в грудь.
* * *
Эрика вскрикнула. Красная кровь закапала на песок, моментально впитываясь в него. Таура с удивлением посмотрел на свою грудь. Он не чувствовал боли, только странную пустоту внутри. На губах его выступила кровь, и он растерянно стер ее тыльной стороной руки. А Ричард Нигель лежал на песке, опираясь на локоть, и победно улыбался. И на его губах тоже виднелись капельки крови.
Мавы — могучий телом народ, и даже глубокая рана не смертельна для них, если не задеты жизненно важные центры.
Пара щупалец Тауры подогнулась, и он покачнулся вперед, с трудом удержав равновесие. Кровь продолжала капать — все быстрее — и юноша опустился наземь. Эрика всхлипнула и, отбросив страх и оторопь, бросилась к раненому:
— Найд… — она прошептала, обхватив плечи юноши, поддерживая его.
— Мое имя Таура, — он проговорил едва слышно и слабо улыбнулся.
А Эрика заплакала. Она смотрела на Тауру и не понимала, почему вдруг силуэт любимого стал расплываться. Девушка моргала, не догадываясь вытереть слезы, и тогда мав сам вытер их:
— Ты такая красивая… даже, когда плачешь.
— Пожалуйста, не умирай, — девушка склонилась над мавом, убирая с его лица мокрые волосы. — Как я могу тебе помочь?
Она была напугана и растеряна. Никогда раньше Эрика не видела серьезных ранений и совершенно не умела их врачевать.
«Поцелуй меня», — хотел сказать Таура, но промолчал, вспомнив, что это было против правил, и просто прикрыл глаза.
— Таура, не умирай! — Эрика воскликнула с такой мольбой, словно ее просьбы могло хватить для того, чтобы случилось чудо. — Ну, пожалуйста…
Она снова всхлипнула и, повинуясь внезапному порыву, наклонилась к юноше и осторожно коснулась губами его губ. Совсем также как это сделал он в тот самый первый раз, когда, спасая из морской пучины, поделился с ней своим дыханием. И так это оказалось волнительно — даже сейчас, когда юноша был на волосок от гибели — что Эрика не удержалась и поцеловала его жарче и крепче. Ее никто и никогда не учил целоваться, только несколько неловких поцелуев с Ричардом составляли весь ее горький опыт. Но целовать нелюбимого жениха было неприятно, а сейчас Эрике казалось, что ее поднимает от земли неведомая сила, окутывает невесомым облаком восторга и блаженства. Трепетный и почти целомудренный первый поцелуй оказался неожиданно страстным и горячим.
А в головах влюбленных прозвучал голос морской ведьмы:
«Ты все-таки выполнил мое условие — хоть и с опозданием. Вы оба заслужили от меня подарок…»
Таура резко закашлялся и враз проясневшим взглядом посмотрел вокруг себя. Эрика, закрыв глаза, робко прижималась к нему, обнимая за шею, а прямо напротив, на песке, в напряженной позе замер Ричард Нигель. На лице его застыла гримаса злости и обиды, пальцы судорожно сжимались от бессильной ярости. Пистолет его был разряжен, но в распоряжении аристократа все еще была шпага. Одним движением Ричард оказался на ногах, выхватив из ножен свое оружие.
— Эрика, тебе лучше отойти подальше, — мав решительно поднялся на щупальцах и отодвинул девушку в сторону.
Ничего не понимающая Эрика удивленно хлопала глазами — от огнестрельной раны на груди Тауры осталось лишь маленькое пятнышко. Он сжал безоружные руки в кулаки.
— Ричард, ты не посмеешь, — она пролепетала несмело, но Нигель даже не повернул головы в ее сторону.
— Уже посмел, — он процедил сквозь зубы и напал первым.
Таура едва успел оттолкнуть девушку в сторону и перехватить руку со шпагой. Мав был сильнее человека, даже такого крепкого, как Ричард Нигель. Зарычав от боли и ярости, Нигель с трудом вывернулся из захвата Тауры, стремительно развернулся и вновь атаковал, не давая противнику ни малейшей возможности перевести дух и сообразить, как лучше нападать.
Но мав был ловок и изворотлив, как настоящий осьминог. И даже на суше его восемь щупалец давали ему преимущество перед человеком. Таура скользил перед разъяренным Нигелем, уворачиваясь от его выпадов, а сам ни разу не нанес ни одного удара.
— Что ты елозишь, как рыба на сковороде? — Ричард прошипел со злостью. — Дерись, как мужчина!
И снова атаковал.
Золотой венец он потерял в песке еще в момент схватки с кракеном. Волосы его растрепались, белоснежная рубашка была порвана и испачкана в земле и крови — своей. Ричард ни разу не достал Тауру своей шпагой.
