Ольга Резниченко - Погоня за мечтой
Исчезла, подобно тени в полдень.
Вдруг из мрака отделилось четыре фигуры, четыре высоких плечистых вампира и тут же окружили нас.
Молчаливый приказ.
И как неповиноваться?
Все еще глотая ужас, сражаясь с ужасными словами этого сумасшедшего демона, я несмело шагнула вперед.
Ярд за ярдом, ярд за ярдом. Я несмело пробиралась вперед, едва замечая что-либо перед глазами.
И хоть теперь мое новое, уникальное зрение мрак развевало в прах, оставляя лишь серую пелену в занавески, от ужаса и переживаний я была слепа…
Около трети мили, с глупыми отверстиями для вентиляции и освещения, с несколькими, выходящими на склон, маленькими двориками, кишкообразный проход — и мы вшестером наконец-то выбрались на террасу.
Я уже ожидала новый удар солнечных лучей, гадкого помутнения "новообращенной", как секунды тикали, а солнце лишь ласково улыбалось мне, уже вовсе не пытаясь выдрать из меня душу.
"Здесь все… по-другому", — неожиданно всплыли в моей памяти слова Мэта.
Удивительно.
Впервые я смогла увидеть своим новым зрением солнце… Пульсирующее, живое, оно впервые не слепило меня, не лишало возможности заглянуть себе в глаза. Впервые идеальный дышащий шар дал заглянуть себе в душу.
Невольно замерла от восхищения.
— Еще успеешь нарадоваться прелестям упырского нутра. Не долго тебе страдать новообращенной. Как только вся твоя кровь уйдет, заменившись жертвенной, то домом будет для тебя вся земля, а не только Искья, — увлеченно прошептала Виттория и в миг приблизилась ко мне. — Эх, как давно эти были мучения девственницы. Как давно это было со мной… А теперь я — чудовище, дикое, безумное чудовище, — печальный вдох, отчаянные глазки… Но вновь мгновение, короткая буйная мыслишка — и милая улыбка выскочила наружу. Еще секунда — и дико расхохоталась.
Я невольно попятилась.
Вдруг смех резко стих. И вновь печаль коснулась ангельского личика.
— Ты боишься меня? Боишься?
Тяжело сглотнула. Соврать?
Но ответ очевиден…
— Боюсь.
— Вот и я боюсь, — радушно пооткровенничала дьяволица и неспешно прошлась вперед.
— Но это — хорошо, хорошо… Очень хорошо, — неожиданно продолжила свою речь Виттория, а затем вновь злобно расхохоталась.
Увлеченный разворот на месте, закружилась, запорхала, умиленно всматриваясь в небо, а затем вдруг сорвалась на бег, скрываясь уже в другом узком проходе.
Я и Мэт спешно последовали за ней.
Две каменные стены уныло тянулись под небольшим наклоном вверх, казалось, искренне мечтая лишь об одном — наконец-то сомкнуться, встретиться, прижаться друг другу. Но…. видимо, напрасно…
Над нашими головами иногда появлялись небольшие мостики, соединяющие эти две стены в единую структуру. Маленькие навесные мостики, как залог того, что стены никогда, подобно волнам, не сойдутся, не столкнуться, не встретятся…
Короткие секунды сверхчеловеческого "шага" — и мы вышли к цвингеру. Мощная стена охватывала сам замок с трех сторон, а по углам ее — четыре круглые башни с зубцами.
Еще немного — и встали перед большими, тяжелыми воротами. Легкое, небрежное касание Виттории — и две половины разлетелись в стороны, подобно створкам на окнах. Внутренний двор. Вдоль длинной южной стены с внутренней стороны пристроено дополнительное здание, а с северной стороны жилые башни повисли прямо над пропастью.
На улице было пусто. Ни единой души…
В окнах — даже легкой тени обитателя…
Короткие, спешные шаги — и наконец-то ворвались в само сердце Искьи.
Арагонский замок…
Виттория замерла, поджидая нас у огромных, покрытых золотыми лианами, дверей.
— Вот и все, мои дорогие гости. Здесь я вынуждена вас покинуть. Да будет с вашим разумом солидарна Natura, — и на этих словах тут же исчезла. Даже с нынешним зрением, реакцией, восприятием я не смогла уловить это ее движение, миг, когда она растворилась.
Глубокий вдох, страх в кулак.
Мэт распахнул дверь — и мы вошли внутрь.
Огромная, просторная зала в форме сферы, со стеклянным, куполообразным потолком пестрела яркими пафосными красками, разрываясь между черными розами на багровых полотнах и ярко алыми, кровавыми вспышками, взрывами, всплесками огней на черных бархатных портьерах.
От дверей вела красная дорожка, к самому центру, где на невысоком подъеме, подобно алтарю, на ярко алом ковре стояло три огромных пурпурных кресла, а в них вальяжно развалилось три старика с бледной, целлофановой кожей и темными мешками под глазами.
У ног их сидели, видимо, верные жены и близкие советники, сидели приближенные и поверенные.
Чуть справа стоял небольшой бархатный диван черного цвета, а на нем…. на нем лежала та самая Виттория, которая нас встречала. Лишь только уже вместо черного атласа и белых кружев, ярко красное платье обнимало ее тоненькое, хрупкое тело леди. Лишь только длинные волнистые локоны черных волос, вместо высокой прически, уныло спускались, подобно рекам, по ее маленьким бледным плечикам. И когда она успела сменить свой образ?
Вампирша лежала на диване, не дыша. Глаза закрыты. Губы расслаблены, рот слегка приоткрыт.
Робкий шаг вперед — и я наконец-то смогла увидеть тех, на кого сейчас были обращены все взгляды.
Трое… Кайл, Шон и Грэм стояли перед "судьями" на коленях. Руки за спиной, головы невольно опущены вниз. Едва дышали.
Волнение?
Волнение…
Страх? Ужас?
Нет… Невольно расплылась моя радостная ухмылка.
В глазах ребят было все, кроме страха…
Обида, ненависть, интерес, насмешка, разочарование, уверенность, нахальность…
Но страха там и доли не видать.
Гордость не позволит. Нет.
Перед ними похаживал из стороны в сторону тот самый "главный", что меня и оставил в живых. Враг Кайла? Мой враг? Так это и есть этот Фраческо?
НЕНАВИЖУ!
— Так вот, — неожиданно продолжил этот мерзкий ублюдок свою речь. — Дейнли, ты был пойман и приговорен. Ты был предан воле Сedrus и погребен. Ты думал, попытка сбежать — твой самый лучший трюк за все свое существование? Прости, но глуп, кто допускал такую мысль, Ты — глуп… Переступить Закон Nature, переступить Закон Вампиров — подписать себе смертный приговор. Н-н-но даже на этом ты не остановился! Буквально месяц — и уже пятнадцать смертей. Да еще как! Снова резонанс на все Штаты. Я не вижу другого выхода, как предать poena capitis.
