Любовь по науке, или на практику в другой мир (СИ) - Миленина Лидия

«Что? Пятый?!» — простонала я мысленно.

Незваный гость в черном с серебром напрягся, все его тело собралось, видимо, готовился к обращению. Чтобы биться не на жизнь, а насмерть за самку.

Парни обалдело глядели вверх, но, кажется, Мэйгар… облегченно вздохнул.

И, кстати, именно он потянул меня за локоть, чтобы оттащить подальше и дать дракону место для приземления и обращения.

Я же вообще ничего не понимала. Только хлопала глазами в те несколько секунд, что стремительная тень опускалась на поляну. Правда, в эти мгновения успело произойти кое-что забавное.

Из-за кустов вылетело две цветные птички. Обе спикировали мне на плечи. Мои Гриша с Красоткой были теперь на «вольном выпасе». Но удивительным образом прилетали всегда, если я сильно нервничала.

Гриша при этом заорал сперва:

— Гав-гав-гав! — это на пришельца-дракона.

И:

— Л-любовь моя! — это почему-то на спускающегося дракона.

Но осмыслить всю странность его реплик я не успела.

Дракон приземлился так, что его огромная морда тут же склонилась к дракону-пришельцу. Они замерли, глядя друг другу в глаза. Один — в драконьей ипостаси. Другой — в человеческой. И молчали.

«Наверное, что-то перетирают мысленно», — подумала я. — «Например, кто именно будет похищать меня первым! Га-а-ды!»

— К-к-ретины! — подтвердил Гриша.

— Не ругайся, о друг мой любезный! — достаточно спокойно — что удивительно — сказал ему Мэйгар. — Ибо не пристало благородной птице употреблять подобные выражения!

— Интер-р-ресно! — искоса глядя на него, ответил Гриша.

Дренер и Дэрет, кажется, тоже как-то успокоились. Отошли поближе к нам с Мэйгаром. И лишь на всякий случай прикрывали меня своими телами. Немного лениво даже… Без былой решимости!

Лишь одна я ничего не понимала. Стояла, как дура. И смотрела, как два дракона пялятся друг на друга.

И тут второй черный дракон начал обращаться. Рассыпался на черные пылинки, завертелся вихрем (пожалуй, по результатам сегодняшних впечатлений я могу писать сочинение о механизме драконьего превращения). И буквально спустя несколько мгновений вместо него появился…

Гарон.

Сложив руки на груди, он буравил взглядом первого пришельца.

— Даже не думай об этом, Гарвер, — спокойно и жестко сказал он ему.

И встал так, чтобы разделить нас с пришельцем в пространстве.

«Мамочки! Так он тоже дракон!» — пронеслось у меня в голове.

Ну я и дура…

И почему я все это время считала Гарона человеком?

В первый раз, когда пришла в его кабинет, увидела кого-то в человеческом обличье — и решила, что раз выглядит, как человек, значит, человек. Потом общалась с ним, сидела на нашей скамейке под серебристым майри и была уверена, что рядом со мной человек.

А еще, помнится, я сравнивала его внешние данные с данными Дренера. Поражалась, что мужчина-человек выглядит даже лучше мужчины-дракона. Да что там! Я только что сравнивала с ним прилетевшего дракона. И снова думала, как они похожи, хоть Гарон — человек…

Человек, человек… Когда влюбилась в него — а что отрицать очевидное! — думала, что вот всякие разные расы — мои истинные. А нормальный человек Гарон устойчив к моим эманациям. Придумала объяснение, что как раз поэтому и устойчив. Ведь явление истинности свойственно другим расам, а не людям.

И ни разу мне не пришло в голову, что он может относиться к какой-нибудь другой расе. Тем более — к могущественным и вредным драконам.

А ведь если задуматься, характер и вообще все свойства у Гарона очень даже драконьи! Острый ум, немеряная магическая сила, при этом — гордость и некоторая вредность, не исключающая, впрочем, общей адекватности.

Может, он вообще казался мне слишком нормальным и адекватным для дракона?!

Теперь же я вообще не знала, что думать.

Вместе с представлениями о Гароне как о человеке рухнула и моя картина мира. В смысле — этого мира. С «картиной» Земли все осталось в порядке.

Возможно, потому что на Гароне картина мира Дамбиор и держалась. Кого любишь — вокруг того все и крутится. На том все и держится. И его принадлежность к расе драконов чуть-чуть — но все же вполне ощутимо — воспринималась как предательство. Как будто он прямо сейчас нарочно поменял расу, чтобы насолить мне.

А особенно обидно было, что драконам явление «истинности» пар свойственно. И целых два дракона среагировали на мои эманации.

А Гарону хоть бы что!

Нет, я, конечно, не претендую, чтобы каждый встречный дракон при виде меня (вернее, меня унюхав) превращался в восторженного поклонника. Но на Гарона-то должно было подействовать! Иначе где Вселенская справедливость?!

Я изумленно смотрела на двух драконов, равных друг другу в человеческой ипостаси. В смысле, равных по внешним данным и искрометному огненному нраву, что в них ощущался. Совсем уже не боялась пришельца. Гарон точно не даст меня утащить.

Только вот что мне думать о самом Гароне?

— Даже не думай об этом, — повторил Великий и Ужасный еще жестче.

— Это ты, Гарон, не вздумай стоять между мной и моей истинной! Никто не смеет мешать соединению дракона и его Избранной! — так же жестко ответил пришелец.

Звали его, как мы уже знаем, Гарвер (хорошо, что не Гарвард!).

— Хм, — ответил ему Гарон. — Видишь ли, кроме драконьих законов и традиций, есть еще и законы Академии да государства, на территории которого она находится. Я обещал адептке из другого мира Марии безопасность…

— Тебя зовут Мария, Избранная моя?! — пришелец бросил взгляд в мою сторону. Взгляд горел огнем. Явно лишь присутствие Гарона удерживало его от «схватить и утащить».

Я поежилась, но кивнула.

— И я исполню свое обещание, даже если ты устроишь бойню прямо в небесах над Академией, — продолжил Гарон. — К тому же, — он лукаво склонил голову и оценивающе поглядел на Гарвера. — Что ты, свободный дракон, можешь предложить своей Избранной взамен учебы в Академии? Жизнь в пещере посреди твоих несъедобных сокровищ? Ждать тебя дни напролет, когда ты вернешься из хищных набегов? Не думаю, что Мария возжелает подобной доли. Правда, адептка Мария?

— Да-да! — быстро закивала я. — Не возжелаю. Мне учиться нравиться.

И подумала, что нужно срочно узнать, кто такие свободные драконы. Кстати, Дренер обещал мне об этом «потом рассказать».

— Хм… — очень похоже на Гарона хмыкнул Гарвер. Кажется, он задумался.

— Я вовсе не сомневаюсь, что ты правильно распознал свою Избранную, — продолжил Гарон логично, жестко и спокойно. — И будь все так просто, сам понимаешь, она бы недолго сопротивлялась твоему… хм… шарму. Но есть нюанс. Во-первых, усиленные эманации Марии — следствие Эксперимента, который мы тут проводим. Во-вторых, видишь ли, у Марии здесь уже три истинных, — Гарон сделал почти театральную паузу, давая дракону возможность отреагировать.

— Три истинных? Кто эти обманщики?! — прорычал дракон.

— Да вот эти парни, не кипятись, — небрежно бросил Гарон и указал на мою «личную гвардию». — Спокойно, спокойно. Навредить мальчикам я тебе тоже не позволю. К тому же ты должен быть слепым, чтобы не узнать Дренера… Статус свободного дракона не защитит тебя, если ты навредишь ему. Наше Правительство прекрасно знает, где ты обитаешь…

— А я не позволю тебе коснуться моей… нашей истинной, — поразительно твердо и серьезно сказал Дренер и шагнул ближе к Гарону. Как бы обозначая, что он на его стороне. «А мальчишка может быть взрослым!» — подумалось мне.

Гарвер сверкнул глазами и крепче сложил руки на груди. Желание явно боролось в нем с разумными доводами.

— И что ты предлагаешь, Гарон? — бросил он, наконец. С такой же видимой небрежностью, как декан.

— У тебя два варианта — либо улететь отсюда и гневаться в свое удовольствие, выстуживая брюхо на Сокровищнице, — ответил Гарон. — Либо остаться в Академии по моему личному разрешению. Заняться чем-нибудь полезным — если ты еще помнишь, как это делается. И принять участие в отборе истинного жениха для Марии. Мария, как ты на это смотришь? Возьмешь в отбор этого свободного дракона? — и лукаво поглядел на меня, словно все это было игрой, а не острой и опасной ситуацией, в которой, возможно, решалась судьба нескольких живых существ.