Заложница Ада (СИ) - Лали Та

— Твой отец знал, куда направить налоги.

— Помнится, когда-то ты мечтала увидеть мой дом, — зло отвечает он.

— Это было давно, — равнодушно отзываюсь я, оглядывая позолоченные люстры.

— Твои чувства ко мне переменились, Диана? — спрашивает Константин, когда мы заходим в особенно огромный зал.

— У меня никогда не было к тебе чувств, — спокойно отзываюсь я, смотря на него прямо в упор. — Я просто не понимала тогда…

Я осекаюсь, слыша легкие шаги, приближающиеся к нам.

По тому, как замирает сердце, я понимаю, что чутье не может подвести меня.

Напрочь забывая о Константине, я оглядываюсь, и слезы набегают на глаза.

К нам медленно, словно не веря собственным глазам, идет Тесс. Она одета в легкое летнее платье с открытыми плечами, а ежик на голове теперь выкрашен в белый цвет.

— Боже… — шепчу я, прижимая руки ко рту. — Ты жива! Тесс, я думала он держит тебя в плену!

— В плену? — ее голос звучит удивленно, и только, когда она подходит еще ближе, я понимаю, что меня так насторожило в ее фигуре с самого первого момента.

На лице Тесс я читаю неприкрытую злость. Не понимаю в чем дело, застывая на месте и тупо смотря перед собой, пока она подходит ко мне не спеша, оглядывая, словно зверя в зоопарке. Пытаюсь обнять, но она отшатывается. Сводит темные брови на переносице, и чуть морщит носик, произнося:

— Зачем ты вернулась, Диана?

О чем он думал?

Жалкий идиот.

Рассчитывал, что проклятым доступно прощение?

О, нет…

Несчастный кретин. Чего он ждал? Что сможет заменить ей Константина? Думал о чем? Что она сможет полюбить его?

И сам усмехнулся от своих жалких потуг стать нормальным.

О, нет, для таких как он не бывает хэппи эндов. Для таких как он припасено местечко в аду в первых рядах. Это все, на что приходится рассчитывать.

Даже после смерти он не надеялся увидеть Диану. Их пути разойдутся. Он поступит прямым рейсом в ад, а она… Что ж, если и есть спасение господне, то ей-то оно точно доступно. И если бы он умел молиться, то попросил бы для нее долбаной вечности в райском саду. Взял бы все ее грехи на себя. Какая разница, сколько гореть? Что такое вечность он знал не понаслышке.

Так пусть Диана будет счастлива. Его смерть — это единственный выход для ее освобождения. Он, мать твою, не принц, чтобы отпускать благородно. Не в его правилах. Если не сдохнет, то и не отпустит никогда. А значит, Диане даже на руку то, что он сгинет. Только смерть могла остановить его от того, чтобы разжать свои лапы и выпустить ее на волю. Что ж… Теперь, когда он сидел в прогнившей камере, судьба показала ему, какой именно у нее план на него.

— Попался, ублюдок? — мерзкая жирная рожа охранника протискискивается сквозь решетку. — Теперь-то уж не сбежишь, — ухмыляется, а Мулцибер только голову на бок склоняет, прищуривая глаза. — Чего молчишь? Поди не так теперь весело тебе, да? — и разражается мерзким ржачем.

— А ты войди и повтори это, милый, — произносит спокойно, чуть усмехаясь.

— И зачем это мне? — ржет охранник. — Я лучше посмотрю, как ты сдохнешь тут.

Мулцибер вскакивает и оказывается у решетки так быстро, что охранник приходит в себя, только когда его хватают за грудь, сильно вдавливая в металл, едва ли не ломая грудную клетку.

— От-отпусти! — хрипит, чувствуя, как трещат кости. А демон ведь держит его только одной рукой, сияя своими неоново-зелёными глазами. — От-отпусти… Меня!..

— Что, уже не так весело? — тон из шутливого становится металлическим, а в глазах стоит такая жестокость, что охранник чувствует, как одежда становится влажной от ледяного пота.

— Смердишь, как кусок гнилого мяса, — презрительно выплевывает Мулцибер. Резко разжимает руку, и мужчина валится на пол, тут же отползая подальше от камеры, жадно хватая ртом воздух. — Пошел отсюда прочь, — демон кривится, отирая руку об одежду. — Еще раз почую твою вонь, разорву твою жалкую шкуру.

Охранник отползает к стене, в ужасе трогая себя трясущимися руками. Смотрит безумно, не понимая, как это произошло, и действительно боится, что демон вдруг просто пройдет сквозь прутья решетки. Как человек вообще может двигаться с такой скоростью?

— Это понятно? — Мулцибер произносит лилейным тоном, медленно обхватывая решетки сильными пальцами. И охранник впадает в ужас. Кажется, что металл действительно треснет под его руками.

— П-понятно… — хрипит, сам не узнавая свой голос, и испытывая перед Мулцибером едва ли не священный ужас. Он точно демон. Теперь он знал, что слухи не врут. Не может у обычного человека быть такой реакции и такой физической силы. Сам дьявол стоял перед ним, заглядывая в душу.

— Вот и славно, — усмехается Архитектор Ада, картинно-медленно отходя обратно вглубь камеры и садясь на пол. И вновь становится неподвижным, прикрывая глаза и погружаясь в свои мысли, вызывающие хмурую складку на лбу.

Ублюдок Дато знал свое дело, и удовлетворенно кивал головой, смотря на графики деятельности его мозга после каждой процедуры.

С каждым днем он проваливался все глубже во мрак. Падал все ниже, не понимая, где реальность, а где вымысел.

Образ Дианы становился все бледнее день ото дня. Мулцибер цеплялся за него, пытаясь сохранить в себе хоть что-то человеческое, но это становилось все труднее с каждой процедурой. Это походило на карабканье по отвесной стене, когда ты впиваешься пальцами в бетон до мяса, но все равно соскальзываешь вниз. Гравитация — сука. И в ее роли выступал яд алияд.

Демон в Мулцибере становился все жестче, а мысли в голове все более кровавыми. Он уже не знал, сможет ли когда-нибудь стать прежним.

Кровь затопляла сознание, наглухо перекрывая свет, когда-то пробившийся сквозь его сознание. Свет, который очернял яд, впрыскивающийся ему под кожу каждый день.

Глава 28

Мой мир был окончательно разрушен.

Все, во что я верила, все, что было дорого, стало пеплом. И это произошло не из-за того, что меня похитил Мулцибер, а из-за того, что я была слишком слепа, чтобы заметить очевидное. Слишком эгоистично рылась в себе, не замечая других людей.

Ответом на это стало то, что я не смогла разглядеть истинные чувства своей сестры.

— Зачем ты вернулась, Диана?

А я стою ошарашенно, так и протянув к ней руки, только глаз дергается, и совершенно не представляю, что сейчас сказать.

— Не будь такой грубой, милая, — Константин обходит меня, вставая рядом с Тесс и целуя ее в макушку.

— Милая? — как от зубной боли кривлюсь я.

Перевожу взгляд с одного на другого, и тут до меня доходит. Ледяной водой окатывает и спазмом сводит живот.

Нет… Не может этого быть!

— А ты думала, что главная фигура на этой шахматной доске? — усмехается Константин. — Сюрприз, Диана!

— Ты… — хриплю, не узнавая собственный голос. — Проклятый ублюдок! Что ты с ней сделал?!

— Он ничего со мной не сделал, — хмурится Тесс. — Я пошла с ним добровольно, — она влюбленно оглядывается на моего бывшего жениха, и на секунду ее взгляд озаряется нежностью.

Надежда на то, что это какой-то дурацкий спектакль тает во мне с каждой секундой.

— Ты была нужна мне, — небрежно произносит Константин. — Я знал, что Мулцибер не остановится в своей безумной мести. И ты, — он оглядывает меня с ног до головы, — вполне подходила на роль прикрытия. Симпатичная, без родственников, из небогатой семьи. Тебя бы не стал никто искать в случае пропажи.

— Наша помолвка была фарсом? — чувствуя, как задыхаюсь, произношу я.

— Она была вполне реальной, — отзывается Константин. — На документах.

— И вы с Тесс… — я просто не могу поверить в это предательство. — Были знакомы до?..

— Нет, я увидел ее, когда заносил забытую тобой сумку.

— Впервые твоя безалаберность принесла пользу, — улыбается Тесс, глядя на него, и меня начинает подташнивать.