Ненависть и другие побочные эффекты волшебства - Ася Оболенская
Потерла глаза, поднялась на ноги и подошла к зеркалу. Мой вид, конечно, оставлял желать лучшего, но сейчас это было меньшим, из того, что меня волновало. Взяв с полки резинку, стянула волосы в тугой хвост и вернулась на кровать. Сев по-турецки, уставилась в стену, стараясь абстрагироваться от мира, сосредотачиваясь на собственных мыслях.
В голове одно за другим выстраивались воспоминания. Мои, Вадима. На этот раз я прокручивала их в памяти, не испытывая никаких эмоций, лишь холодная констатация фактов. Так было проще.
Я думала о том, как вести себя теперь, когда я знаю правду. О том, что будет дальше и о том, что один человек это чертовски мало и одновременно с тем так много для того, чтобы изменить мир.
Я не осуждала Вадима за его поступок. Наоборот. Я не хотела ставить себя на его место, но несколько раз невольно задавала себе вопрос. А как бы в той ситуации повела себя я?
Я бы хотела поступить, как он, поставить благую цель выше собственного эгоизма, но я была совершенно не уверена в том, что мне хватило бы на это сил.
У него же хватило. И на поступок, и на то, чтобы не сломаться потом. Наверное, именно осознание этого факта подтолкнуло меня к окончательному решению.
Я не собиралась идти на поводу у Александрины, но и вступать с ней в открытое противостояние не планировала. Дело было не в том, что я смирилась или испугалась. Просто…
Просто я не могла позволить себе подставить Вадима.
Чем меньше времени мы будем проводить вместе, чем прохладней будут наши отношения, тем больше шансов, что он не пострадает.
К утру мне практически удалось убедить себя в том, что на этот раз все обойдется. Вполне возможно, что у старейшин на меня и вовсе никаких планов нет, однако соблюдать меры предосторожности я все-таки планировала.
А если такие планы имеются, тогда… Тогда я сделаю все для того, чтобы Вадим не пострадал.
Потому что иногда действительно приходится чем-то жертвовать. И сейчас я была готова пожертвовать всем.
Сложнее всего было заставить посмотреть себя в глаза Вадиму. Когда я спустилась на кухню, он уже был там. Как ни в чем не бывало варил кофе. Вид совершенно невозмутимый.
- Доброе утро.
- Доброе. – мне хотелось ответить по-другому, но я сдержала себя. Заставила сесть на стул, не проронив больше ни звука, умоляя себя перестать думать о том, как же чертовски хочется сейчас подойти к нему, прижаться всем телом, почувствовать его тепло.
- После завтрака нужно будет появиться у старейшин. – поставив передо мной чашку, проговорил парень. – С твоим переходом на обычную систему обучения решили не тянуть.
- Понятно. – я все-таки не сдержалась и заглянула в его темные глаза, буквально на мгновение, практически сразу отведя взгляд.
- Не переживай, все нормально. – зачем-то добавил Вадим, заставляя меня вскинуть голову.
Даже в этой ситуации, даже после всего того, что произошло, он оставался сильным. Даже сейчас он меня успокаивал.
Все так же в тишине мы доехали до администрации, где Александрина, невероятно радостная для такого отвратительного дня, как и предполагал Вадим, объявила, что я больше не нуждаюсь в наставнике и могу перейти к обычной учебе.
Один за одним она сняла с нас заклятия. Сперва «Зеркало», затем ограничения с Вадима и, наконец, последнее, самое главное. Она разорвала нашу связь.
Я наблюдала за тем, как меркнет, бесследно исчезая, руна на моем запястье, делая его девственно чистым, и от наблюдения за этой картиной хотелось рассмеяться.
Если бы так просто можно было избавиться и от всех воспоминаний. Сделать вид, что ничего не было. Как татуировки на запястье.
Стереть горе, бессмысленные жертвы, смерти.
Покончив с рунами, Александрина рассказывает о том, что ждет меня дальше, время от времени зачитывая официальные постановления. На словах все звучит красиво, но у меня нет им никакой веры.
Что ждет меня дальше на самом деле, не знает, пожалуй, никто.
Поэтому я слушаю старейшину в пол уха. Равнодушно, не проявляя никаких эмоций. С трудом дожидаюсь окончания заседания и, попрощавшись, выхожу в коридор.
Помня слова Александрины о том, что теперь я могу вернуться домой, по возвращению к колдуну собираю вещи, не особо заботясь об аккуратности. Просто закидываю их в чемодан. На это уходит от силы десять минут.
Когда я выхожу в коридор, Вадим уже ждет меня там.
- Спасибо за все. – выдавливаю из себя с жалким подобием улыбки, до сих пор боясь сказать хотя бы одно лишнее слово.
Все мои эмоции вновь на пределе, хватит, пожалуй, самой малости, чтобы я потеряла над собой контроль, сделала то, чего не должна, чего не могла себе позволить.
В ответ Вадим лишь кивает, и я прохожу к дверям.
Я чувствую, что он идет следом. Тяжелое чувство, но шаг за шагом я продолжаю путь. Повторяю раз за разом, что так надо. Так правильно.
Я очень надеюсь, что принятое мной решение правильное. Что оно поможет уберечь Вадима от неприятностей. А учитывая то, что я знаю об Александрине, колдун действительно стоит в шаге от них. Именно поэтому, чтобы обезопасить себя, ему нужно держаться от нее подальше. Чем меньше колдун будет контактировать со старейшинами и со мной, раз уж я стала их любимой игрушкой, тем больше шансов, что все будет хорошо.
Мне очень хочется в это верить. Мне хочется, чтобы и он поверил, что так будет лучше, не стал препятствовать.
Хочется выйти на улицу и забыть обо всем, начать жить так, как будто в моем мире никогда не появлялось Вадима. И я обязательно так и сделаю. Через пару минут.
А сейчас… Сейчас я все-таки не сдерживаюсь. Перед самыми дверьми отпускаю ручку чемодана и резко, порывисто, словно боясь, что плавные движения заставят Вадима оттолкнуть меня, обнимаю его, прижимаясь крепко-крепко. Я стою, зажмурив глаза, заставляя себя оторваться, но ничего не могу с собой поделать.
Чувствую, как колдун практически невесомо целует мои волосы. От его близости, от его ласки все мои боевые настройки слетают к чертовой матери, и я отлично понимаю, что все это неправильно. Что дальше будет лишь тяжелей. Что сейчас самое время отступить, сделать такой крошечный, но такой огромный шаг назад.
Это сложно, но это необходимо. Именно поэтому, вдохнув полную грудь воздуха, я опускаю руки и отступаю. Медленно выдыхаю, вновь сжимая пальцы на ручке чемодана и, не поднимая
