Тонкости зельеварения (СИ) - Элина Литера
Лиам приказал, чтобы отца каждый день ставили в известность о ходе расследования. Стряпчий ответил, что в этом нет необходимости, графу предоставят все документы, когда закончат работу.
В тот день, когда стряпчий обещал огласить вердикт, приехали Алсайты и Нейдрелы. Зои осталась в городе на попечении дальней родни: девушка хотела осмотреть Байроканд и побывать в университете, а появляться в замке, когда там живет Лиам, леди Нейдрел ей и предлагать не стала.
Главную битву назначили провести в полдень в столовой. Во главе стола сидел граф Ансельм, я заняла место рядом. Дана, Хардроки, Алсайты и Нейдрелы сплотились вокруг. Под взглядом лорда Хардрока стряпчий засуетился, вытащил бумагу и торжественно объявил: — Никаких оснований для передачи управления графством не обнаружено, — и скороговоркой закончил: — За сим спешу откланяться. — Погодите.
Граф Ансельм встал, тяжело опираясь на стол. — Виконт Байрок, пока я хозяин в этом графстве, вам запрещается пересекать его границы.
С кривой улыбкой Лиам коротко поклонился и вышел за дверь.
Чиновники не мешкая уехали в кэбрио, который наняли в городе еще в день приезда. Лиам отправился с ними.
За обедом гости пытались вести светские разговоры, но в столовой висела тяжелая атмосфера: окончательный разрыв отца с сыном упал будто тяжелый камень. Даже обычно живая Дана сидела тихо, лишь обеспокоенно смотрела на деда. Я едва ли не поминутно проверяла его лекарским даром, и состояние его было показывалось как неспокойное, но без угрозы.
Хардроки уехали в Байроканд, остальных мы уговорили погостить несколько дней. К ужину граф не спустился, попросив доставить еду в его комнаты.
Я вернулась в вишневые апартаменты, но долго не могла уснуть. Утром перед завтраком камердинер графа ошарашил нас новостью: граф Ансельм, попытавшись подняться с кровати, упал назад и погрузился в глубокий обморок. Послали за маглекарем в город. Мой дар показывал, что у графа некий изъян в мозгу, но большего я со своими способностями сказать не могла.
Когда приехал маглекарь, граф открыл глаза, но не мог говорить, а вставать попыток и вовсе не делал. Маглекарь сообщил, что в части мозга кровь перестала обращаться, и современная нам маглекарская наука средств от этого не знает. Возможно, граф начнет разговаривать, но ходить… Тут маглекарь развел руками. Следов воздействия магии он не обнаружил.
Но мы все знали, что магия была — магия злых слов.
Я варила зелья, предписанные лекарем, а какие были выше моих сил, закупили в городе. Леди Алсайт помогла мне устроить уход за графом — некогда ее свекровь пролежала три года, и опыт у леди был. В его апартаментах многое пришлось переставить, отвести место для сиделки, перестроить кровать. Леди Нейдрел занимала плачущую Дану, с которой мы в эти дни едва ли перемолвились десятком слов.
Вечерами я представляла шею лорда Лиама в своих руках.
Через две недели новая жизнь в замке кое-как наладилась, и гости отправились по домам, заверив нас в своей поддержке и настоятельно попросив писать, если понадобится еще какая-нибудь помощь.
Глава 23. Принцесса и ее фрейлина
Курьер привез письмо от лорда Хардрока. Меня приглашали на торжественный прием в Ратушу по поводу приезда в Байроканд Ее Высочества принцессы Азалии. Единственная дочь Бриана Третьего вошла в брачный возраст, но за отсутствием других наследников престол должен был достаться ей, поэтому с браком не спешили. Поговаривали, что поскольку сын короля Конбрии ненамного старше, решение конфликта двух стран было бы очевидным, но что-то мешало договориться.
Принцесса сидела во главе стола, лорд Хардрок — на другом конце. Как владетельница этих земель я заняла место по правую руку принцессы, где должен был сидеть граф, владетель земель, но по очевидным причинам он не мог прибыть, поэтому бургомистр допустил некоторую вольность этикета. Напротив меня заняла место леди Хардрок, а рядом со мной — главная фрейлина Азалии, леди Крокус, и как я смогла понять, ее конфидантка и советница. Остальные расположились вперемешку с гостями.
Баронессу предусмотрительно убрали от меня подальше. Напротив нее сидел представитель конбрийского двора в графстве Байрок. Его представили мне еще зимой, вскоре после нашей свадьбы. Брюнет среднего возраста с цепкими глазами произвел на меня странное впечатление. Леди Хардрок позже шепнула мне, что нет такого конбрийского дипломата, который не промышлял бы добычей непубличных сведений, вопрос только, является ли это его основной работой. Для этого лорда разведка явно стояла выше дипломатии. Он с неудовольствием поглядывал на Ее Высочество Азалию.
Ее Высочество, как и ее фрейлина были грубо, я бы даже сказала, вульгарно накрашены, а их одежда блистала полной безвкусицей. Голос принцессы был хриплый, каркающий, жесты — слишком размашисты. Возможно, никакие государственные соображения не могли заставить принца жениться на таком вопиющем нарушении принятого у высших аристократов порядка. Ее фрейлина, напротив, говорила тонким взвизгивающим голоском и совершала руками множество излишне жеманных жестов. Но внешне девушки были очень похожи, я бы посчитала их сестрами, если бы не знала, что у короля Риконтии только один ребенок. Может быть, он пристроил ко двору внебрачную дочь? или же это дальняя родственница.
Принцесса обернулась ко мне: — Ваше Сиятельство, это так романтично — уставший от путешествий по чужбине граф внезапно влюбился в молодую магичку! Как вы находите Риконтию? Мне говорили, вас редко видят на светских вечерах. Возможно, наши обычаи вам не по вкусу?
Интересно, принцесса по примеру баронессы старается меня задеть? Или пытается вызнать подноготную? — Я глубоко уважаю супруга, Ваше
