Марта - Светлана Гресь
― Вот, – думает, – бесовщина.
А она опять, – есть хочешь, наверно. Сейчас принесу, а ты потерпи уже, что-то придумаем, как тебя отсюда вытащить.
У молодки от удивления волосы на голове дыбом.
― Что за чертовщина?
― Не удивляйся. Я ворона, что любит поговорить. Хозяйка зовет меня Клавой. Может и не интересное, как для птицы, имя, я привыкла. Летела по своим делам, слышу, стонет вроде кто-то. Заглянула, а здесь ты лежишь без памяти. Я вернусь.
Улетела спасительница. Оглядывается Марта кругом, видит, ружье в углу валяется. От времени, а также сырости даже заржавело.
Взяла его в руки, и мысль ее пронзила страшная, ведь кто его сюда бросил, тот и ее на погибель верную обрек. Значит это ее муженек! Он бывшую жену сюда приволок, он тогда и сына своего убил, Ванечку. Ужас! Собственного сына не пожалел. Вот почему старуха дулась на него. Она-то знала, кто убийца. Пуще прежнего обуяла злость ее: отомстить надо за все, что сделали с ней самой, с ее семьей.
А тут и Клава воды принесла, хлеба, теплые вещи, травки какие просила. Пока она в темнице своей малость пришла в себя, окрепла, время, верно, немало прошло. А потом стала думать-гадать, как выбраться из колодца.
Наверху решетка толстая, деревянная. Птице, какой бы умной она не была, самой не справиться. Та же улетела ненадолго, а поздно вечером вернулась с собакой. Пес огромный, черный, лохматый, а через шею полоса белая. Он решетку эту без особых усилий убрал. Марте веревку толстую бросили. Так с помощью чудного пса и выбралась на свет Божий, и не верит сама себе, то ли спит, то ли удача не оставила ее, а помощники-то какие: болтливая ворона и все понимающий, загадочный пес. Поблагодарила их за спасение свое, как смогла, от всего сердца.
Возвращается в село решительная, готовая на все. Первыми, конечно, ребятишки заприметили. Смотрят, рот раскрывши, и глаза у них от удивления на лоб полезли. Бегут следом, на всякий случай, подальше стараясь держаться. Постепенно к шествию присоединились и взрослые. Марта идет, ровно конь стреноженный, отряхивая с се6я взгляды противные, липкие, будто душой в воду холодную окунулась.
Так все вместе подошли к избе, а там праздник вовсю. Бывший муженек, уже порядком захмелевший, с ним дружки закадычные, полюбовницы ихние. Гуляют, довольные, песни поют, радуются, наверно, что избавился от жены бывшей. Увидели Марту, расступились в недоумении. Как же, обманула их радужные надежды! А хозяин как увидел, посинел от злости, к ней, чуть не с кулаками, бросился.
Стоит хмурая, глядит на обидчика своего в упор. В глазах ее гроза, сила скрытая, да еще слеза непролитая. Пусть она, тут хоть понятно, но как можно было родного сына сгубить?
Смотрит на него и понимает, в какую неистовую ярость он приходил даже от одной мысли, что кто-то чужой наслаждался телом, недоступным для него. Как от этого у него перехватывало дух! Какие муки испытывал!
На лице ее непреклонном застыла маска палача, который отбрасывает скамейку из-под ног приговоренного на смерть, и спокойная улыбка, что загоняет свою жертву в угол, чтобы выбить признания во всех мыслимых и немыслимых грехах. Он убийца и обязан понести должное наказание за свой проступок!
По велению переполненной гневом души прочертила перед ним черту смертную. След невидимый, зловещий.
Ненависть прожорливая, которую истово носил в себе все эти годы, как внешне могучий дуб прячет в глубине ствола гниль убийственную, медленно тлела в нем, выжигая внутренность, неумолимо приближая к смерти.
И сейчас в груди его кипело такое яростное исступление, и такое неумолимое, взбешенное желание убить женщину прямо на глазах у всех и тело искромсать на куски, чтобы уже не смогла никаким чудом воскреснуть, что он еле сдерживался. Она слышала, как сгорал он в этом пламени неистовства, что прожигало задыхающееся сердце, выпекало нутро.
В голове его помутилось, стало жарко, словно он на костре, палящее пламя которого вмиг охватило все тело. Нахлынула взрывная темнота – и ярость разорвала грудь. Ненависть, горячая, что кровь, черная, что ночь безлунная, тонкой струйкой полилась со рта.
Вздрогнувши, пошатнулся и упал. Пекло завладело плотью его, не позволяя свободно дохнуть. На миг ему показалось, что огонь камнем вырвался из сдавленной груди. Упал толпе под ноги, раскинув беспомощно тяжелые руки. Глухие глаза распахнулись, и черными молниями разлетелись бездонные зрачки. Испуганно, не своим голосом закричав, бросились врассыпную от него дружки.
― Ведьма… – шептал еще еле слышно, пытаясь облизывать сухие, обветренные губы.
― Ведьма проклятая, – выдохнул с усилием напоследок.
Цеплялся за жизнь еще несколько мгновений, уже не различая лица, склонившегося над ним серым, расплывчатым пятном.
Это была его мать. Напуганная старуха кинулась к бездыханному телу сына и несколько раз встряхнула его, вцепившись за воротник. Оно безвольно встрепенулось, мягкие еще руки хлестнули об землю.
― Сыночек, что с тобою? Ты заболел? – просила непослушными губами.
― Он мертвый, мертвый… – крестились дружки. Они не знали, что надо делать. Ужас дикий, жуткий давно выбил хмель с их головы.
Марта тускло улыбнулась. Знала, что супруг был обречен с первого мгновения этой встречи.
Красноватое, сморщенное, будто печеное яблоко, лицо свекрови перекосилось от невыносимого горя. Слезящиеся глаза наполнились диким ужасом. Закричала страшно, безудержно, по-старушечьи беспомощно, разрывая себя глубоким животным криком.
Тело ее безвольно трепыхнулось, обмякло и обвалилось в пыль, рядом с сыном, уткнувшись лохматой головой в его плечо.
Вот и все. В один миг закончилась жизнь никчемных людей.
Кодло змеиное уничтожено.
Раньше к ней часто обращались за помощью. То корову испортили, то ребенка сглазили, то в горячке кто-то мучается. Или же любовь надо было привернуть чью-то. Бывало, деньги кому-то требовались срочно. За травой, привораживающей тайком забегали на ее порог.
Беспрекословно помогала всем сгубить свои души и оглохнуть от желаний греховных. Распущенность, зависть, жадность, коварство, ревность… Всех пороков, которые владели земляками, и не перечесть. Сейчас они стояли кружком на безопасном расстоянии и испепеляли женщину полными ненависти и страха глазами.
Неужели она пришла в этот мир, чтобы узнать и испить до дна чашу горькую, несчастьем полную. Да! Она грешна. О, Боже! Как она грешна!!! Но разве более грешна, чем многие живущие на этой земле. Господи, чем провинилась перед Тобой! Разве тем, что влюбилась до смерти в парня молоденького, которому
