Юлия Фирсанова - Божественная охота
– Значит, дело у нас семейное, – решила богиня, проигнорировав вопрос свежеиспеченного брата. – Придется выяснить, с чего это Нрэн на тебя ополчился.
– Я польщен тем, что вы признали доказательства нашего родства убедительными, Элия, – чуть наклонил голову Эйран. Мужчина держался скромно, но глаза поблескивали от скрытого удовольствия.
– Кровь в венах не подделаешь, – усмехнулась принцесса. – Однако не могу не признать, ты поступил осмотрительно, не пытаясь одолеть Нрэна чарами. Почувствуй он агрессию с твоей стороны, я могла бы и не успеть на помощь, а если бы по какой-то шутке случая тебе удалось убить бога войны, никакие претензии на общую кровь не спасли бы мага из Мэссленда от мести королевской семьи Лоуленда.
– Так ты полагаешь, он все просчитал? – почти возмутился Элегор, вступаясь за приятеля. – Ну, знаешь ли, Элия, это уже слишком!
– Расчет и чувства в нашей семье перемешаны столь тонко, что грани стираются, герцог, – снисходительно пояснила богиня, поигрывая тяжелым браслетом на запястье. – Вот и еще одно неосязаемое доказательство родства.
– В Мэссленде действуют схожим образом, – задумчиво возразил Эйран, не усматривая в своих действиях инстинктивных корней.
– Схожим, но не идентичным, – поправила мага принцесса, цокнув языком. – Мэсслендцы, скрывая свои чувства или демонстрируя ложные, пытаются повернуть ход событий к вящей выгоде, лоулендцы зачастую используют открытую силу истинных чувств с теми же целями. Ты ведь и в самом деле не желал драться с Нрэном потому, что считаешь его родичем, и не постеснялся объявить об этом, а все практические соображения были приложением к выбранной инстинктивно, сообразно с чувствами, линии поведения. Кстати, на мой взгляд, мы поступаем более рационально, ибо чувства бога – сила ничуть не меньшая, чем его разум, и не следует пренебрегать дополнительным источником могущества из опасения обнаружить ложную слабость.
Эйран признал победу богини в споре восхищенным взглядом, даже Элегор задумчиво нахмурился, осознавая истинность четко сформулированного подругой постулата – основы всей базы поведения лоулендцев.
– Однако пора заняться Нрэном, – нехотя спохватилась Элия, прикусив губку. – Думаю, он достиг нужной кондиции.
– Нам удалиться? – уточнил Эйран, невольно метнув на живую статую настороженный взгляд.
– Ваше присутствие мне не помешает, – рассудила принцесса, сочтя необходимым как бы впрочем добавить: – Правда, когда Нрэн придет в себя, он может несколько нервно отреагировать на наличие живых свидетелей при процедуре лечения.
– Не будем расстраивать его высочество, – тактично и разумно решил хозяин башни. – Мой кабинет целиком и полностью в вашем распоряжении. Когда освободитесь, вызовите нас, принцесса, заклятием связи.
Даже рисковый герцог не стал спорить с принцессой из-за таких пустяков (что за радость наблюдать пять минут, как Нрэну вправляют мозги, а потом всю жизнь, причем жизнь недолгую, ждать вызова на поединок с однозначно смертельным исходом) и молча последовал за Эйраном из кабинета. Маг плотно прикрыл дверь. Через небольшой коридор, заворачивающийся половинкой хитроумной петли, он провел приятеля в другую комнату – овальный кабинет без окон, весьма похожий на предыдущий, с той лишь разницей, что тут из багрово-черного дерева были низкий столик, кресло, книжный шкаф у стены, софа и рамки нескольких абстрактных картин. Зеркало на стене само фактически являлось стеной, поскольку занимало почти всю поверхность.
Эйран поспешно махнул перед гладкой поверхностью рукой, сложив гибкие пальцы в странную щепоть, и зеркало стало окном в тот самый кабинет, который мужчины покинули несколько секунд назад.
– Будем подглядывать? – восторженно воскликнул герцог. – А Элия не пронюхает?
– Принцесса сказала, что наше присутствие ей не помеха и единственная причина удаления нас из кабинета – реакция принца Нрэна. Находясь здесь, мы не нервируем его высочество, – тонко улыбнулся Эйран. – Но если ты, мой друг, столь щепетилен, можешь отвернуться.
– Еще чего! – громко возмутился Элегор, отметая нелепые подозрения приятеля, и, развернув кресло, приготовился созерцать прелюбопытное шоу.
Маг, скрестив руки, остался стоять прямо перед зеркалом. Элия, по-прежнему сидя в кресле, задумчиво потерла подбородок, состроила тоскливую гримаску и, вздохнув, поманила Нрэна к себе. Статуя немого восторга ожила и, стронувшись с места, благоговейно приблизилась к богине. Женщина сделала рукой еще одни жест, весьма напомнивший Элегору дрессуру волкодавов, и воин упал перед богиней на колени. Теперь их глаза были на одном уровне. Элия долго смотрела в очи Нрэна, на лбу богини выступили мелкие капельки пота, наконец кузен разомкнул губы и с агрессивной мольбой прохрипел:
– Нет!
Принцесса скривилась, точно от боли, и прижала пальцы к вискам, а потом, словно что-то решив для себя, размахнулась и врезала Нрэну по лицу. Бог не тронулся с места, только в глазах его восторг созерцания сменился эротическим экстазом, а с губ сорвался довольный вздох. Принцесса ударила снова, продолжая пристально смотреть на жертву.
– Что она делает? – изумился герцог.
– Вероятно, выводит его из состояния прострации, – предположил Эйран, жадным взглядом впившийся в открывшуюся картину.
– Я видел, как она влюбленность снимает, но тогда леди Ведьма никого не била, – хмыкнул Элегор.
– Снимает влюбленность? – позволил себе проявить легкое любопытство маг, до которого доходили лишь смутные слухи, рожденные из еще более туманных сплетен о способности богини любви Лоуленда не только внушать любовь, но и забирать ее. Дар могущественный, не присущий ни одной из богинь Уровня. – Кажется, у ее высочества некоторые проблемы с принцем.
– Так он ведь упрям, как тысяча ослов, – ухмыльнулся герцог. – Попробуй, переупрямь. Неужто она считает, что с мордобоем что-то получится? Ему же такие удары, что дракону стрелы.
– Полагаю, ее высочество преследует иные цели, – возразил Эйран, начиная догадываться о тактике богини.
А Элия хлестала Нрэна напропалую, пощечина следовала за пощечиной, принц уже не вздыхал, а довольно постанывал, подставляя лицо богине, словно он получал не сильные удары, способные сбить с ног обычного человека, а нежнейшие поцелуи. Спустя пять минут женщина прервала процедуру и велела принцу:
– Расстегни рубашку.
Нрэн, не тратя времени на возню с пуговицами, разорвал свою одежду на две половинки, обнажив жилистую, с четко прорисованной мускулатурой грудь. Богиня размахнулась, и пять ее острых длинных ногтей прочертили по коже принца пять длинных полос, мгновенно набухших кровью. Воин запрокинул голову и издал громкий стон наслаждения. Элия ударила еще раз, оставила еще пять глубоких царапин, Нрэн не сдержался, закричал, содрогнувшись всем телом.
