Янтарь - Елена Синякова
Его яд шипел в моей крови, словно было мало боли, словно много было даже отрывистого вдоха, чтобы я могла жить дальше…этого было слишком много для меня.
В какой-то момент, погрузившись в свои тяжелые, ранящие мысли, мне показалось, что в глубине леса я услышала звуки топора. Впрочем, не удивлюсь. если мне это всего лишь показалось, но я не смогла сдержать нервной дрожи, когда словно деревья расступились перед Сумраком, показывая невероятный деревянный дом.
Он стоял словно замок.
Как произведение искусства — такой большой, уютный и теплый.
Обволакивающий своими ароматами смолы и какой-то сладкой душистой выпечки, словно был живой, отчего сердце дрогнуло и стало еще больнее.
И пусть этот дом был построен из круглых бревен, и на нем не было витиеватых узоров или резьбы, он был самым красивым из тех, что я видела в своей жизни.
Такие дома были для больших дружных семей, где заботятся друг о друге, а все радости и печали делят пополам.
Семья Янтаря была именной такой…и я боялась, что даже этот дом отвергнет меня, стоит мне только ступить на порог, почувствовав во мне это болото из боли и моей огромной вины, от которой было не убежать и не отчиститься.
Поэтому я цеплялась испуганно за обнаженные горячие плечи Сумрака, который просто шел вперед, глядя только перед собой и не сбавляя шага, даже если ощущал мою панику перед этим светлым местом.
Мне казалось, что если он отпустит меня сейчас на эти светлые деревянные половицы, выложенные красивыми ровными рядами. то под моими ногами выступит грязь, оставляя уродливые следы.
Я бы попыталась вырваться и убежать, чтобы побыть немного наедине с собой, урыдаться. вырывая на себе волосы, а потом вернуться сюда тихой и покладистой, с опущенной головой и готовая на любой приговор семьи Янтаря.
Я бы попыталась, если бы отец не шел следом за нами хмурый, молчаливый и сосредоточенный, явно пытаясь уловить своих детей, как бы далеко они не были.
Думаю, что каждый из Беров делал это, судя по тому, как все они были напряжены и молчаливы, не проронив ни единого звука. даже когда один за другим поднялись по ступеням на широкую веранду, а затем до двери, что распахнулась раньше, чем в нее успели постучать или открыть самостоятельно.
На пороге появилась хрупкая, милая девушка с темными волосами, собранными вверху, откуда торчали кудрявые прядки, и распахнутыми темными глазами, которыми она судорожно и быстро осмотрела всех хмурых и молчаливых мужчин, совершенно не смущаясь того, что все они были обнаженными.
Но когда эти глаза остановились на мне, я вздрогнула, почему-то испугавшись…
Она казалось такой хрупкой, милой и искренней с этим ужасом в глазах и волнением за своих отважных мужчин, что я казалось самой себе еще более жалкой и недостойной того, чтобы быть рядом с этими людьми, когда она вдруг ахнула и заголосила себе за спину:
— Ранены все! Одной аптечкой не обойдемся!
— Только не надо паники, — услышала я другой красивый женский голос где-то за дверью в глубине дома, — Главное что живы, все остальное поправимо.
Никто не ответил даже на это, когда я почувствовала, как напряглись и застыли под моими руками плечи Сумрака, что опустил голову, кинув исподлобья взгляд на отца Янтаря, а затем на того Кадьяка, который стоял к нему плечом к плечу, словно каждую минуту ждал, что его большой седовласый друг просто завалится без памяти.
И если еще секунду назад в больших темных глазах девушки не было и тени страха, то стоило ей только перевести взгляд на отца, как он вспыхнул первым жалящим угольком, когда ее ресницы задрожали и снова пробежались по застывшим хмурым Берам, словно считая их…и явно не досчитываясь.
— …Пап? — выдохнула девушка, протягивая вдруг руки, словно просилась на ручки, и ее тут же подхватил тот Кадьяк, чьи глаза поражали своей яркостью, прижимая к своей груди так жадно и сильно, словно он сам пытался найти в ней свое спасение и мир.
— Давайте все войдем в дом и там уже поговорим. Неспеша и очень обстоятельно, — приглушенно и мягко ответил за отца Карат, чуть подталкивая вперед Севера и того парня, который выскочил из кустов и сейчас брел за остальными выглядя виноватым и взволнованным, то и дело косясь на молчаливого отца, который словно просто замкнулся в себе, не слишком обращая внимание на то, что происходило вокруг.
Я была благодарна Сумраку за его тактичность и понимание, пока он продолжал держать меня у своей груди с этими жуткими шрамами — меткой Палачей, пропустив всех вперед и входя в дом самым последним, словно давая мне лишнюю минуту собраться с мыслями и окунуться с головой в новый мир, который не принадлежал мне….но который был дорог Янтарю.
Где он жил.
Где была его необычная большая семья.
— Кости у всех целые? Все остальное зашьем, — раздался новый звонкий голос, словно хрустальный и мягкий, когда откуда-то сбоку выплыла девушка такая же миниатюрная и темноволосая, как и первая, двигаясь забавно и вразвалочку, словно маленькая уточка, оттого что впереди нее был круглый животик, выпирающий настолько, что девушка едва ли видела собственные ноги.
В каждой ее ручке было по две автомобильных аптечки, но не успела она сделать и пары шажков, как была тут же поймана синеглазым Кадьяком, которого кажется звали Север.
Этот огромный черноволосый мужчина с синющими яркими глазищами казалось не дышал, когда прижимал её к своей окровавленной груди осторожно и мягко, словно боялся, что может случайно раздавить, шикнув на маячившего рядом Кадьяка с жутким двойным голосом:
— Я сам!
Постепенно большая светлая прихожая наполнялась все новыми и новыми людьми.
Вернее, человеческими девушками и Берсерками, которые выплывали в той же стороны, откуда вышла беременная кроха, что-то жуя на ходу, и рассматривая нашу взъерошенную окровавленную компанию. сначала очень открыто и по-доброму, пока не начинали ощущать наших эмоций.
Постепенно лица Беров менялись от недоверия до полного шока, когда их глаза тут же впивались сначала в молчаливого отца, который продолжал смотреть в одну точку, словно был не с нами и не в этом мире, а затем все останавливались на мне, сжавшуюся в руках молчаливого Сумрака, который стоял гордо и прямо, словно всем давая понять, что не позволит причинить мне вред.
Теперь я начинала понимать на кого именно горели глаза Берсерков. и какие в доме были пары.
Последней
