Серебряный туман (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Мама? — раздался незнакомый голос.

— Она почти готова, Доусон.

Вероли потянула за ленту в последний раз, затем обошла меня и взяла за руки, рассматривая результат своих трудов. Когда она улыбнулась, я покраснела.

Мои босые ноги блестели красным лаком для ногтей.

— А как насчёт обуви?

— Благие не носят обувь.

— Ты носишь обувь.

— Я калидум, а не Благая.

Я хотела сказать ей, что я тоже не Благая, но она схватила меня за талию и развернула так, чтобы я могла видеть своё отражение в зеркале позади меня.

Я моргнула, глядя на девушку, уставившуюся на меня в ответ.

Это была не я.

Но так оно и было.

— Слава небесам, что ты обручаешься сегодня вечером.

Когда я нахмурилась, она добавила:

— На несвязанных женщин может претендовать любой мужчина, — она понизила голос до громкого шепота, — ещё одно архаичное правило заключается в том, что женщины должны подчиняться желаниям мужчин, если эти мужчины выше их на социальной лестнице.

Я ахнула, потрясённая.

— Ты шутишь?

— К сожалению, нет, дорогая. Я говорю тебе, здесь так много нужно изменить. Доусон, она готова.

Никакие шаги не предупредили меня о прибытии другого человека. Босые ноги новоприбывшего не касались поверхности. Они парили в нескольких дюймах над ней. Мальчик был блондином с россыпью веснушек, которые покраснели, когда его широко раскрытые голубые глаза остановились на мне.

Доусон провёл рукой по своим растрёпанным волосам, его глаза метались повсюду, кроме меня.

— Я буду твоим такси сегодня вечером.

— Моё такси?

Вероли засмеялась у меня за спиной. Я повернулась к ней, чтобы понять. Как только она взяла себя в руки, она сказала:

— Доусон доставит тебя во дворец.

— О.

Я предполагала, что Круз вернётся за мной.

— Не волнуйся. У меня хороший послужной список. Я роняю только двадцать процентов своих клиентов.

Мои глаза расширились, а рот округлился в судорожном вздохе.

— Доусон! — сказала его мать.

Он потёр затылок.

— Прости. Наверное, это было не смешно. Я нервничаю. Я никогда не видел такой девушки, как ты. Ух, ты, — его лицо загорелось красным, как знак остановки. — У меня нет фильтра. Извини. — Застенчивая улыбка осветила его лицо. — Я обещаю, что не уроню тебя.

Несмотря на все отстойные чувства и панику, охватившие меня, я улыбнулась.

— Я была бы признательна, если бы меня не уронили.

— Извини, мой мальчик — болтун. Похож на своего отца, — Вероли взвизгнула от смеха.

— Чёрт возьми, мам, Катори подумает, что мы чокнутые.

— Юмор ещё никому не вредил.

Она была права. Юмор был бальзамом, а не оружием.

— Спасибо тебе, Вероли.

— Для меня было честью быть к твоим услугам, дорогая. А теперь тебе лучше идти, иначе ты опоздаешь, — она начала приводить в порядок грязную ванную комнату.

— Ты идёшь, не так ли?

— Я? Нет. Калидумам не разрешается присутствовать на королевских церемониях.

— Я бы хотела, чтобы ты пришла.

Она улыбнулась мне, затем прикоснулась двумя пальцами к слову «человек», вытатуированному на верхней части моей руки, над слабым белым W.

— У меня так много дел, — она отдёрнула пальцы. — Ты должна идти сейчас. Я не хочу попасть в беду из-за того, что не доставила будущую невесту вовремя. Да благословят тебя небеса, дорогая Катори.

Она закрыла глаза и присела в реверансе.

Что заставило меня покраснеть. Когда я долгое время не двигалась, Доусон произнёс моё имя.

Это заставило меня подпрыгнуть. Сколько раз я сегодня вздрагивала?

Он жестом пригласил меня следовать за ним. Не желая доставлять неприятности ни матери, ни сыну, я последовала за ним по тускло освещенной квартире, но остановилась рядом с ревущим камином. Сжав руки в кулаки, я смотрела, как танцует пламя.

Шесть месяцев назад я отмечала праздники со своей семьёй у другого костра, обсуждая планы на будущее. Ни один из этих планов не включал переезд в другой мир и участие в фиктивной свадьбе. Все они включали в себя реалистичные человеческие мечты: отличные занятия, летняя стажировка в больнице или клинике, возможно, встреча с хорошим мальчиком. Ни один из этих планов не включал женитьбу.

Женитьба.

Дерьмо.

Чёрные точки разъедали моё периферийное зрение. Я опустилась на один из стульев, спрятала голову между коленями и вздохнула.

Тёплая рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула. Рука поднялась.

— Катори?

Наполнив лёгкие тем, что казалось моим последним вздохом, я посмотрела в обеспокоенное лицо мальчика.

— Нервничаешь? — спросил он.

Мой взгляд скользнул обратно к огню. Всё это было странным сном, но, как и во всех снах, я просыпалась.

Я бы убралась отсюда.

Восемнадцать дней.

Почти семнадцать.

Я встала, моё зрение прояснилось. Совершенно.

— Кстати, у тебя крутая татуировка, — сказал Доусон.

Я коснулась своей шеи. Несмотря на то, что она пульсировала, пыль стала частью меня, как второе сердце, поэтому я склонна была забывать, что она там была. Когда я убрала руку, пыль прилипла к кончику моего пальца, светясь, как золотая лента.

Доусон попятился, наткнувшись на стул рядом с ним.

— У т-тебя есть вита?

Он запнулся, в то время как я подняла пальцы перед своим лицом.

Лента казалась почти сплошной. Никогда это не было похоже ни на что, кроме частиц. Неужели я потеряла зрение? Неужели приход в Неверру каким-то образом уничтожил мой дар охотника?

Было произнесено моё имя, но оно звучало так, словно доносилось откуда-то издалека.

Была ли я на самом деле каким-то образом отчасти Благой? Может быть, Лея не была связана со мной, но, возможно, я всё ещё была связана с фейри. Может быть, я всё-таки не была Дэниели. Или я была всеми тремя? Может ли человек быть всеми тремя? Четыре, если принять во внимание человека.

Человек…

Был ли я всё ещё человеком?

— Катори!

На этот раз я вышла из оцепенения. Моя рука дёрнулась вниз к бедру. Лента оторвалась от моих пальцев и ущипнула меня за шею, пыль вернулась в свой дом под моей кожей.

Вероли стояла рядом со своим сыном, её макушка едва доставала ему до плеча. Они оба уставились на меня, разинув рты, пламя костра мерцало в их настороженных глазах.

— Я говорил тебе, что она скорее Благая, чем Неблагая, — громко прошептал Доусон.

Вероли пристально посмотрела на него, затем перевела свой косой взгляд на меня.

— В её венах нет огня. Может быть, калидум?

Я сглотнула, на самом деле не зная, что они хотели услышать. Успокоило бы их, если бы я подтвердила, что я частично Благая? Я опустила глаза на свои неподвижные руки, на блестящий кроваво-красный лак, которым Вероли покрыла мои ногти, чтобы соответствовать кольцу моей матери.

— Я не знаю кто я такая.

Тишина окутала всех нас троих.

Вероли фыркнула после очень долгого молчания.

— Ты сейчас опаздываешь. Очень сильно. Доусон, забери девочку сейчас же, пока за ней не послали лусионага. Они не самые нежные особи в Неверре.

Я вздрогнула при мысли о смертоносном страже фейри, который придёт за мной. Пристальный взгляд Вероли следовал за мной всю дорогу до платформы за дверью квартиры.

— Так что я должен кое в чём признаться, — Доусон провёл рукой по своим взъерошенным волосам. — Я никогда никого раньше не носил на руках.

Я держалась поближе к стволу. Я не думала, что какая-то магнитная сила утащит меня в чёрную пустоту, но наличие чего-то, за что можно было бы ухватиться, вселяло уверенность.

— Никогда? — прохрипела я.

— Я имею в виду, что у меня были подружки… Ладно, нет, — он почесал за ухом. — Я этого не делал.

Я не знала, радоваться мне или ужасаться.

— Эйс должен был прийти, но он сказал Крузу, что не сможет, поэтому Круз попросил меня.

Моё сердце дрогнуло. Эйс должен был привести меня. Что за извращённый план придумал Круз? Возмущение вытеснило шок.

— Я уверена, что из тебя получится отличное… такси.