Нотариус его высочества - Дарья Михайловна Сорокина
Пока ждала свой суп, разложила перед собой письма. Снова запросы из суда, ничего нового, несколько ответов из банков, выписаны они были еще на имя Горацио Торрагроссы. А одно письмо оказалось от его высочества, но без каких-либо гербов и печатей. Простое. «Алессандро Аккольте» – полупечатными буквами в уголке. А вот мое имя написано было так, слово у герцога дрожала рука.
Я надорвала конверт, и на ладонь упало два билета в театр и короткая записка.
«Завтра. В семь. Очень жду. Искренне Ваш».
Да уж… Красноречием Алессандро не отличается. Если я пойду с ним на спектакль, то ни у кого не останется сомнений в том, что мы вместе. Нужно будет сразу же осторожно объясниться с ним и обозначить наши отношения. Или что это такое между нами происходит?
Принесли мой суп, и я незаметно проверила его поисковым заклинанием. Есть можно, никаких скрытых проклятий. Только я с наслаждением приступила к своему минестроне, как тут же отпрянула от окна и пролила горячий суп на колени.
На улице вчерашние члены семьи Коста спрашивали что-то у официанта, и тот кивнул в сторону кафе. Сейчас при мне не было ни печати, ни Ами с огненным мечом. Единственное, что я грозно зажала в руке это суповая ложка. Именно ей я и планировала защищаться от троих мужчин.
Они вальяжно зашли в зал и направились прямо ко мне. Двоих я узнала по отметкам, которые оставила на них вчера. Третьего же видела впервые. Красив, как бывают красивы смертоносные хищники. Темно-карие глаза, черные волосы зачесаны назад. Все, как в моем сне! Он приветливо улыбнулся и сел напротив, сложив руки под подбородком и внимательно изучая меня.
– Юрианна Ритци, – произнес он, наконец, смакуя и растягивая мое имя. – Как вам суп?
Он насмешливо оглядел разлитое на скатерти пятно, и я сжалась от стыда и страха, все еще направляя на него ложку.
– Судя по всему, он вам не очень понравился, – продолжил мужчина, не дождавшись ответа.
Он был нарочито расслабленным, чего не сказать о двух его спутниках, которые стояли рядом безмолвными статуями. Телохранители?
– Вы знаете мое имя, но я не знаю вашего, – справилась я, наконец, с волнением.
– Витторио Коста, – ответил мужчина. – Я знаю ваше имя, потому что эти двое пришли ко мне вчера ночью преисполненные священного ужаса. Они несли что-то о воплощении самой Юстиции и ее карающей длани. Мне просто стало любопытно.
– Только ли любопытно, дон Коста?
Он издал тихий, но не злой смешок, а затем эффектно щелкнул пальцам и посмотрел на одного из своих отмеченных печатью людей.
– Приберись, не позорь меня еще больше, Джордано.
В голосе Витторио было столько власти и затаенного гнева, что у меня не осталось сомнений. Под «приберись» он явно имеет в виду «прикончи эту девку». Но вместо этого Джордано робко спросил:
– Чем? Здесь ни тряпки, ни салфетки?
– Можешь использовать рукав своего пиджака.
Меня задушат рукавом? Я часто-часто задышала и вжалась в стул. Что же мне делать? Молиться или умолять этого Витторио о пощаде? Но не успела я толком испугаться, как Джордано опустился передо мной на колени и начал вытирать рукавом своего явно не дешевого пиджака пятна на моей юбке. Я замерла от происходящего и боялась даже вздохнуть. Это какая-то изощренная пытка?
– Дышите, сеньорита. Я здесь не ради мести. Хотя эти двое в красках расписывали, что и как они сделали бы с вами, будь у них возможность. А такие вещи неприемлемо говорить в адрес прелестной юной девушки, правда, Джордано?
Джордано покорно склонил голову и уже вытирал пол.
– Мне очень жаль, нотариус Ритци.
– Ты простишь его? – без эмоций спросил Витторио, но его глаза впились в меня как заточенные клинки.
– Это какая-то проверка?
– Нет. Каюсь, моя семья падка на всякую театральщину. Этим малыш Энцо пошел в родню. Так ты простишь Джордано или мне пора искать нового телохранителя?
– Прощу, если ни он, ни другие не будут преследовать Фабиану и Джемму.
Интерес в глазах Витторио только возрос.
– Они обидели мою невестку и племянницу?
Джордано весь сжался от ужаса и отправил мне умоляющий взгляд.
– Вы брат Энцо?
– Похож? – с улыбкой спросил Витто и продемонстрировал мне свой профиль.
– Глаза.
– А я думал тягой к театральщине, – рассмеялся дон. – Будьте спокойны, даю слово – никто не тронет Фаби, Джемму и тем более вас. Могу ли я тоже заручиться от вас обещанием, что вы не оставите и на моем лице подобной отметины?
Я кивнула.
– Аж, полегчало. Оставьте меня с сеньоритой.
Когда дон обращался к помощникам, голос его становился ледяным и пугающим, но со мной он держался на равных.
– Энцо разыграл вас, – мягко сказал Витторио, когда мы остались одни. – Я считаю, что будет справедливо поставить вас в известность. Он жив, сымитировал свою смерть и в очередной раз сбежал от меня.
– Вчера ваши люди не вели себя дружелюбно к его семье, – возразила я дону.
– Мои люди понимают некоторые приказы слишком буквально и постоянно хотят доказать свою преданность. Энцо нужно было просто привести домой. Наша мать тяжело больна и хочет напоследок увидеть блудного сына и внучку. Но мерзавец стыдится нас.
– А не за что? – спросила я мужчину быстрее, чем успела обдумать свои слова.
Но Витторио оставался спокоен.
– Вы очень смелая женщина. Если бы не столь явный интерес принца к вашей персоне, я бы тоже увлекся вами. Вы мне нравитесь, Юрианна, но герцогу я не стану переходить дорогу. А что касается семьи Коста… Мы не святые, тут я не спорю. Но мы все равно семья, а Энцо выставляет нас чудовищами в глазах жены и ребенка. Как же сильно он нас ненавидит, если решил прикинуться мертвым?
Странное дело, но сейчас я верила Витто. Столько нескрываемой печали было в его голосе.
– Попробуйте проявить свою заботу иначе, не отправляя к нему в ночи своих головорезов, – продолжала я испытывать дружелюбие дона на прочность.
– У вас с Алессандро все серьезно? – от прямолинейности Витторио хотелось забраться под стол.
– Он пригласил меня завтра в театр.
Я зачем-то показала дону билеты и записку.
