Хорошая иномирянка, плохая иномирянка - Александра Ибис
– Я понимаю, что ты могла обидеться, но не до такой же степени… – девушка нахмурилась, голос у неё, кажется, слегка задрожал, а в глазах замелькали янтарные искры, в очередной раз подтверждая реальность моих видений.
– Не понимаю, о чём ты… – начала я, но пигалица, на вид такая слабая, вдруг сорвалась.
– Всё ты понимаешь! – и голос такой обиженный-обиженный. – Не могла же ты за несколько месяцев лучшую подругу забыть, с которой в одной школе училась и в один универ поступала, пока нас сюда с Земли не занесло!
Я уже хотела ответить этой соплячке что-нибудь едкое, но Нес вдруг притянул меня к себе за талию, так, что оказалась крепко-крепко прижатой к его спине.
– Ваше Королевское Высочество, держите свою подружку подальше от моей невесты, – ни с того ни с сего заявил Нес. Я даже воздухом подавилась.
– Лорд Сейрён, это я вам советую держать вашу даму подальше от моей невесты, – едко отозвался ему в ответ драконий наследник. – Ведь именно она подошла к нам первой.
– Однако непристойно вести себя начала не она, – зашипел Сейрён, а руки его плотнее сомкнулись на моей талии.
– Отчего же? – усмехнулся принц, заталкивая свою подружку себе за спину. У той дрожали руки, а между пальцев скакали искры. – Моя невеста обрадовалась встрече с той, кого считала своей лучшей подругой. Это уже ваша многоуважаемая невеста повела себя неподобающим образом.
– Дамьен! – возмущённо отозвалась девчонка за спиной дракона, и в тот момент я была с ней солидарна: вообще-то, мы бы и сами разобрались, с чего это эти бараны вмешались? Я, конечно, люблю Неса, но:
– Сейрён, не лезь не в своё дело!
– Всё, что касается тебя, – моё дело!
– Юля, не вмешивайся! – а это уже Дамьен своей светленькой.
Мы встретились с ней взглядами, и мне вдруг стало так больно, что даже ноги подкосились. Словно я не раз уже переглядывалась с Юлией Кейран. Нет, не так… С Юляшкой. Ей так не подходит это её строгое полное имя.
«Пора», – чужой холодный голос вдруг ворвался в сознанье, словно дрелью путь мне в голову просверлил. Хотелось кричать, выть от боли, но ни единого звука не сорвалось с губ.
«Твои воспоминания оказались весьма полезны, девочка. Помогли узнать твою подругу», – разговаривал со мной незнакомый мужчина. Что-то происходило, парни спорили, Юлия пыталась образумить Дамьена, и никто словно и не замечал, что мне плохо.
«Они действительно не замечают, – хмыкнул незнакомец. – Ведь твоим телом сейчас управляю я, и твоя боль на лице не отражается. Ты оказалась неплохим вероятным некромантом, а все хоть сколько-нибудь одарённые некроманты мне подвластны и уязвимы передо мной. Думаю, ты заслуживаешь знать хотя бы это в награду за твои воспоминания».
О чём он говорит?! Вот о чём?!
«О том, что ты действительно лучшая подруга Юлии. Её главная слабость. Пришло время тебе снова выступить на моей стороне, девочка», – после чего моими губами были произнесены совсем не мои слова:
– Юля, угомони, наконец, своего дракона! И отстань от нас с Несом! Неужели не поняла, что никакой дружбы между нами больше быть не может? Ты – драконица, должна быть со своими огненными, а я предпочитаю общество водников. Мы не в очередном тупом романе, которые ты так любишь читать, где во имя дружбы прут против всего мира. Выбирая между тобой и Несом, я выбрала его. Да и кто бы на моём месте выбрал тебя? Ты ведь слабая, жалкая, ни на что без других не способная! Как жаль, что я не могу по-настоящему тебя забыть!
А под конец я показательно печально улыбнулась.
Мир содрогнулся. От девчонки во все стороны полетели огненные шары, сопровождаемые яростным шипением. Или это была не ярость, а душевная невыносимая боль?
Глава 21.Всё начинается с любви
Юлия Кейран
Все начинается в любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг —
все начинается с любви.
Роберт Рождественский
Время, проведённое с Дамьеном Дарнейским в Дарнее, было для меня подарком. Мы говорили, по-настоящему говорили. В моём голосе больше не проявлялись презрение, отвращение, ненависть или неприязнь, а в его теперь было столько нежных, ласковых ноток, что мне оставалось только поражаться тому, какой слепой можно быть из-за собственного упрямства и нежелания принять мир вокруг себя.
Правда, не все отрицательные характеристики, которыми я награждала драконов, надуманы. Всё же они страшные эгоисты. Когда я попросила Дамьена не уведомлять о моём возвращении лорда Аврина или хотя бы не позволять ему пересекаться со мной, тот заявил, что уже распорядился, чтобы крайне занятой и совершенно незаменимый государственный чиновник и друг королевской семьи отправился на переговоры с эльфами: у них извечные проблемы с границами, так как драконы то и дело рвутся оторвать кусочек от плодородной долины остроухих. И сделал он это для чего? А чтобы меня от себя не отпускать все праздники.
Так что его эгоизм пересёкся с моим, и мы много гуляли вместе. Принц был вежлив, романтичен и статен, как в тот день, когда я увидела его в студенческой столовой. Мы негласно начали нормальные отношения. Хотя, драконьи гормоны – это что-то с чем-то всё-таки. Тянуло друг к другу постоянно. И притяжению мы вот нисколько не сопротивлялись.
– А это что? – спросила я одну из наших ночных прогулок по столице.
На площади среднего уровня города, в котором проживали обеспеченные горожане, стояло огромное сердце из серебра. Вокруг сердца близко друг другу располагались небольшие магические фонарики, от которых исходил красный свет. Такой же свет исходил и из одной половины скульптуры.
– Драконье сердце, – Дамьен подошёл ко мне, приблизившейся почти вплотную к статуе, и обнял за талию. – По легенде, его сотворили в память о великой любви драконьего наследника и неизвестной драконицы и установили здесь тысячи лет назад. Старый скульптор так и не назвал их имён, но мы предполагаем, что наследником был кто-то из побочной ветви нашего рода. А даже если никакой истории любви и не было, скульптура необычная. Исходящий от неё свет никогда не гаснет и не требует магической подпитки. А ещё…
Он вдруг поднял мою руку и положил на серебряную половину сердца. Под ладонью приятно защекотало, и серебряная половина начала преображаться, чтобы через минуту засиять как её прекрасная половина.
Я удивлённо посмотрела на Дамьена, который держал свою ладонь на другой половинке.
– Это…
– Если сердце окрашивается в красный полностью, это значит, что любовь
