Тайные хроники герцога Э - Татьяна Геннадьевна Абалова
– На, согреет, – мне сунули кубок с чем–то пряным, горячим и тягучим. Как его вытащили из моих рук и перенесли непутевую хозяйку в шатер, я уже не запомнила. Долгий день, трудный переход и горячее вино сделали свое дело.
Проснулась я завернутой в меховой плащ. Разбросанные по ковру подушки указывали на то, что я ночевала не одна. Кто–то заботливый снял с меня сапоги и натянул вязанные носки. Бесстыжая совесть тут же предложила оставить их себе.
Но разбудило меня вовсе не утро, а тихая беседа. Не желая показать, что бодрствую, высунула нос из меха и, подслеповато щурясь, нашла источник шума. За маленьким раскладным столом сидели трое. Лампа освещала герцога, обережника Збигува и лорда Важерда. Второй медведь спал, прислонившись спиной к переносной печке – хозяйству Ферда.
Збигув вертел карту, ориентируясь по какому–то прибору, лежащему на ней. Что–то жужжало и позвякивало.
– Здесь, – он ткнул пальцем в определенную точку. – Если и ошибся, то не сильно. Парагерд на такой высоте может врать в пределах ста метров.
– Значит, минимум день пути, – пробасил лорд Важерд.
– И в запасе два. Успеем подготовиться. Молодцы, все верно рассчитали, – похвалил герцог. – Знать бы еще, что за твари полезут.
– Будем надеяться, что вашего дара, милорд, хватит, чтобы уничтожить любого, – в голосе Збигува звучало уважение, замешанное на восхищении. – Я не знаю того, кто устоял бы против темной магии.
«Выходит, герцог владеет запретной магией?» – я по другому посмотрела на боком сидящего ко мне человека, еще больше утверждаясь в мысли, что дюк Э – могущественный убийца. Мне в монастыре целых три года внушили, что не существует хуже мага, чем тот, кому подвластна темная магия. В ней нет созидающего начала. Только разрушение, только смерть.
– Вспомни Логорн…
– Да, едва спаслись, – выдохнул лорд Важерд. – Если бы не уничтожили тот мир…
– Милорд, вы не боитесь повторения? – обережник заглянул в глаза герцога, который, думая о чем–то своем, барабанил пальцами по карте.
Я до боли сжала зубы, осознавая, что герцогу ничего не стоит разделаться с целым миром. А вместе с ним с правом на счастье Шаманты и Волюшки, с мечтами Конда отобрать у злых родственников замок, с моими надеждами вернуться домой.
– Нужно быть ко всему готовыми, – наклонившись, Их Светлость внимательно посмотрел на то место, по которому только что стучал пальцами. – А здесь у нас что?
– Ледник. Ему не меньше тысячи лет.
– Твои люди пойдут туда, – на карте рисовались линии, – а мы встанем здесь.
– Я понял, – кивнул обережник.
– Пусть ждут условного сигнала, – предупредил герцог и поднялся. Прогнулся в спине, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Отправлю сейчас же. Налегке. Времени должно хватить.
Откинув полог шатра, все трое вышли в стылую ночь. Я немедленно поднялась и на цыпочках подкралась к столу. Боязливо поглядывая на спящего у печи медведя, принялась изучать карту. И ничего не поняла. Сплошные линии, круги и надписи, сделанные на скорую руку. Взяла оставленный на столе угловатый прибор, который назвали парагердом, повертела и, не сообразив, как пользоваться, тихонечко вернула на место.
– К–хм, – произнесли за спиной.
Медведь у печи смотрел на меня вполне ясными глазами. Рядом с ним сидел герцог и тоже буравил меня взглядом. Застигнутая врасплох, я заблеяла тонким голосочком, запоздало вспомнив, что не нюхнула Святую деву.
– Я для хроник. Радею ради отечества…
– Бахч, спасибо. Можешь идти, – дождавшись, когда второй из медведей покинет шатер, индюк Э подошел к столу. – Ай–я–яй, какой у меня любознательный хронист. Прям так и хочется объявить шпионом.
– Пытать будете? – произнесла я, но уже без того волнения, что в первый раз. Герцог опять улыбался.
– Ликвидировать безграмотность. Для летописей полезно. Спрашивай.
– Что за прибор? – я ткнула пальцем в парагерд. Лорд прошел к «двери», вытащил из лежащей там седельной сумы мой письменный ящик и положил на стол. Я поняла. Быстро распахнула бюро, достала чистый листок, обмакнула перо в чернильницу и приготовилась записывать. Все ранее исписанные бумаги я запечатала в огромный конверт и оставила на постоялом дворе «Горный козел». Мало ли что случится в походе, пусть потомки довольствуются хотя бы тем, что сохранилось после гибели хрониста герцога Э.
– С помощью парагерда мы определяем, в какой местности произойдет новый прорыв, – герцог передвинул прибор ближе к себе и нажал на рычажок в его основании. Я подпрыгнула, когда непонятная конструкция неожиданно ожила и, раскрывшись, сделалась похожей на паука с четырьмя тонкими лапками. Дюк Э поставил прибор брюшком на точку, жирно обведенную на карте.
– Это столица Рогуверда Самаальд, – пояснил он и с силой нажал на спинку «паука». Зажужжав, первой пришла в движения ножка, поползшая на юг, где крупными буквами было написано Ушур. Потом, проскрежетав по бумаге, распрямилась вторая, западная нога – она ткнулась острым концом в селение, обозначенное как Сколд. Следом у Чардии споткнулась северная, и в горах закончила свой поход восточная. Образовав правильный крест, паучьи лапки застыли.
– Я думала Ушур, Сколд и Чардия – это названия миров, – прошептала я, наклонившись над картой.
– Ушур – это местная деревня, полностью истребленная тварями. Мы понятия не имеем, как на самом деле назывался мир увохов.
– А откуда вы узнали, что летучие твари – увохи?
– С нашего языка «увох» переводится как саван.
– Теперь я понимаю, как вы определили координаты прорывов,
