Кассандра Клэр - Город праха
Клэри смотрела в окно на серебристо-серую воду, скорчившись на сиденье и засунув руки в рукава зеленой вязаной кофточки с капюшоном. Пряжа растрепалась по краям, и бахрома щекотала подбородок.
— Я знаю Саймона уже давно, — продолжал Люк. — И знаю, где именно он всегда стремился быть.
— И где же?
— Рядом с тобой. Помнишь, как в десять лет ты свалилась с дерева и сломала руку? Саймон тогда чуть ли не с боем прорвался в приехавшую за тобой машину «Скорой помощи» и отправился в больницу.
— Ты еще рассмеялся, а мама толкнула тебя в бок, — вспомнила Клэри.
— Сложно было не рассмеяться. Нечасто увидишь такую целеустремленность у десятилетнего мальчишки. Прямо как питбуль.
— Питбули не носят очки и не страдают аллергией на пыльцу.
— Такая преданность бесценна, — сказал Люк, посерьезнев.
— Я знаю. Зачем ты это говоришь? Я и так хочу умереть от раскаяния.
— Клэри, я пытаюсь объяснить, что Саймон сделал свой выбор сам. Сейчас ты коришь себя за то, что ты — это ты. Это бессмысленно. Ты сказала ему правду, и он сам принял решение, что ему делать дальше. Нельзя отказать человеку в праве выбирать — даже из любви к нему.
— В том то и дело! Когда любишь, выбирать не приходится! — Клэри вспомнила, как у нее внутри все оборвалось, когда Изабель сообщила, что Джейс пропал. Она тогда бросила все и побежала искать его. — Любовь не дает возможности выбора.
— Лучше так, чем наоборот, — веско сказал Люк, сворачивая на Флэтбуш-роуд.
Клэри промолчала, тоскливо глядя в окно. За мостом располагалась не самая красивая часть Бруклина. По обеим сторонам дороги стояли уродливые офисные здания и автомастерские. Унылая картина за окном полностью соответствовала тому, что было на душе Клэри.
Люк решил сменить тему:
— А ты говорила с…
— Саймоном? Да, конечно.
— Вообще-то я хотел спросить про Джейса.
— Нет.
Джейс несколько раз звонил ей и слал сообщения, но Клэри не отвечала. Она хотела наказать себя за то, что случилось с Саймоном, и выбрала худшую кару, которую только могла придумать.
— Надо бы поговорить, — сказал Люк с нарочитым спокойствием. — Узнать, как он. Ему сейчас тоже нелегко, принимая во внимание…
— Ты ведь связывался с Магнусом, — ответила Клэри, неловко ерзая на сиденье. — Я слышала, вы говорили о Валентине и всей этой истории с обращением Меча. Если бы с Джейсом что-то случилось, он бы сообщил.
— Магнус может сообщить лишь о физическом состоянии Джейса, а не о том, что у него на душе.
— Я не буду звонить Джейсу! — Клэри сама удивилась тому, как холодно прозвучал ее голос. — Сейчас я должна думать о Саймоне. Вот уж кому сейчас точно нелегко.
Люк вздохнул:
— Если ему тяжело примириться с тем, кем он стал, может быть, стоит…
— Ну конечно, он не может примириться! — Клэри бросила на Люка испепеляющий взгляд, но он внимательно смотрел на дорогу и ничего не заметил. — Тебе ли не знать, каково это!
— Каково это — однажды превратиться в чудовище? — устало произнес Люк. — Да, прекрасно знаю. Если Саймон захочет поговорить со мной, я буду рад ему рассказать. Ничего, переживет и привыкнет.
Клэри нахмурилась. Заходящее солнце светило прямо в зеркало заднего вида, и от его яркого сияния слезились глаза.
— Тебе было проще. По крайней мере, ты с детства знал, что оборотни существуют. Тебе не пришлось объяснять это своим родным.
Люк хотел что-то сказать, но передумал. Они уже въехали в Вильямсбург и двигались по полупустой Кент-авеню среди зданий складов.
— И все-таки передай Саймону от меня одну вещь, на всякий случай. Достань из бардачка.
В бардачке лежал яркий глянцевый буклет — из тех, которые обычно лежат на стойках в больничных комнатах ожидания.
— «Как открыться родителям», — прочитала Клэри вслух. — Смешно! Саймон не гей, он вампир!
— Буклет о том, как рассказать родителям о себе то, что им будет непросто осознать и принять. Там есть варианты формулировок, их можно изменить по ситуации — или воспользоваться общими рекомендациями.
— Люк! — воскликнула Клэри с возмущением. Предположение, что Саймону могут помочь идеи из буклета, казалось просто смехотворным.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась перед домом. Слева блестела темным серебром Ист-Ривер, смеркалось, и дом окружали неясные тени. Одна из них — самая темная — скорчилась на крыльце. Люк сощурился. В своей волчьей форме он обладал превосходным зрением, но как человек оставался близоруким.
— Это Саймон, — сказала Клэри, узнав знакомый силуэт. — Я пойду поговорю с ним.
— Хорошо. Мне как раз надо еще кое-куда заехать.
— Куда?
— За едой. Через полчаса вернусь. Только идите в дом и запритесь.
Клэри проводила взглядом отъезжающий пикап и пошла к дому. Сердце колотилось. С той ночи она несколько раз говорила с Саймоном по телефону, но еще ни разу его не видела.
После превращения они привели Саймона — грязного, окровавленного, ничего не соображающего — к Люку, чтобы вымыть и переодеть, прежде чем везти домой. Сначала Клэри хотела идти с ним в Институт, но это было невозможно: Саймон больше никогда не войдет ни в церковь, ни в синагогу. Потом, сидя на заднем сиденье пикапа, она смотрела, как Саймон шел к своему дому — сгорбившись, будто ему в лицо дул сильный ветер. На крыльце автоматически зажегся свет, и Саймон шарахнулся назад, потому что принял его за солнечный. Клэри беззвучно заплакала. Джейс хотел взять ее за руку, но она отшатнулась. Она больше никогда не прикоснется к Джейсу. Это будет ей наказанием — расплатой за то, что она сделала с Саймоном.
Сейчас слезы подступили опять. Клэри шла к крыльцу, глотая ком в горле, и приказывала себе не плакать — будет только хуже.
Саймон сидел в самом темном углу крыльца. Клэри заметила, что глаза у него поблескивают в темноте, но не могла вспомнить, было ли такое раньше.
— Привет, Саймон.
Он поднялся на ноги одним грациозным движением, и у Клэри мурашки побежали по коже. Чем Саймон никогда не отличался, так это грацией. В нем что-то неуловимо изменилось, что-то стало совсем другим…
— Прости, если я напугал тебя, — произнес Саймон сдержанным, почти чужим тоном.
— Нет-нет, ничего… просто… Ты давно здесь?
— Не очень. Я ведь теперь могу выходить на улицу только после заката. Вчера вот случайно высунул за окно руку, и пальцы чуть не обуглились. Хорошо, что на мне теперь все быстро заживает.
Клэри нашарила в кармане ключ и открыла дверь.
— Заходи, — сказала она. — Люк велел сидеть дома.
