Сволочь и Фенечка - Анна Григорьевна Владимирова
Феню я нашел не в одеяле в слезах, как ожидал. Она сидела на кровати с бисером и остервенело тыкала иглой в поднос. Мириться со мной тут никто не собирался. И это, мягко говоря, расстроило зверя. Я не успел порадоваться ее успехам. Наоборот – меня это взбесило. Фенька будто ставила это все выше того, что у нас теперь было.
– Ничего мне сказать не хочешь?
– Ничего нового, – буркнула она.
– Фень, я не Рома. Я – оборотень, – понизил я голос.
– И это теперь тебя должно во всем оправдывать? – вскинула она гневный взгляд. – Сволочь, ты устанешь…
– Что? – прорычал я, пытаясь задавить в себе зверя, которого будто за хвост дернули этой дерзостью.
– Серег, ты – самый хороший мужчина из всех, кого я знаю, – вздохнула Феня, – но ты устанешь. Ты не представляешь, что такое жить с инвалидом всю жизнь. А я видела это слишком часто. Ты уже нервничаешь, изводишься из-за того, что не можешь уделять мне должного времени. А если я так и не смогу взять ничего тяжелее шахматной фигурки? Я не смогу приготовить тебе ужин, взять на руки ребенка, обнять тебя толком! Ты не готов мной рискнуть, а вот я не готова так жить, если есть шанс что-то изменить…
– Ты можешь что-то изменить медленной реабилитацией…
– Она бессмысленна! – вскричала Феня. – А за пару встреч с Натаном я уже… вот! – и она продемонстрировала мне почти готовую тонкую фенечку.
Я хмуро уставился на нее, пытаясь не зарычать.
– Фень, вот как ты хотела, чтобы я тебе рассказал, что потерял способность ходить однажды? По твоей логике мы должны быть с кем-то только до тех пор, пока не представляем собой обузы?
– Именно по этой логике ты мне и не сказал.
– Ты тогда не давала согласия быть моей парой. Теперь все поменялось.
Она тяжело сглотнула, отчаянно глядя на меня.
– Мы ведем себя как дети.
– Как оборотень и ведьма, – тихо парировала она. – Знаешь, почему такие союзы не рекомендованы? Потому что любить друг друга придется по-человечески. А никто из нас человеком не является.
– Я готов быть с тобой любой, Феня. Я осознаю, что тяжело будет обоим. Мне – тебя обслуживать, тебе – принимать мою помощь. Никто не должен быть рад этому каждый день, но решение принимается однажды и на всю жизнь.
– Сергей, но ведь появился такой редкий шанс… – взмолилась он.
– Это опасно, – непреклонно возразил я. – Фень… в больнице умерло несколько человек в период, пока там лежал Натан.
– Это точно связано с ним? – недоверчиво нахмурилась она.
– Большая вероятность. А у собаковода умерла вся семья, которая жила на другом конце города. У матери и сына – остановка сердца.
Феня сложила плечи, будто крылья, и съежилась, тревожно кусая губы.
– Я не хотел лишать тебя надежды. Прости. Но я считаю, что это слишком опасно…
– Серег, надо выяснить, – упрямо постановила она.
Я устало вздохнул, опускаясь на край кровати.
– Не уверен, что это возможно выяснить наверняка.
– Люди не боятся к Натану подкатывать, – оживилась Феня. – Эти две дамы точно знали, что он – особенный. Ты помнишь, как они жаловались сидели…
– Люди быстро поддаются суевериям. Видимо, слухи о нем ходят среди жителей двора, вот и эти пришли.
– Ну представь, сколько их ходит…
– Фень, это всего лишь догадки, а смерть – она вполне реальна. И я не сталкивался с такими делами.
– Зря ты не веришь в судьбу, Сволочь, – возразила она упрямо. – Такие шансы выпадают не всем и не часто. – Тут она была права. Излечиться от рака последней стадии мало кто способен. – Я не верю, что тот, кто защищает Натана, сочтет нас с тобой угрозой. Может, наоборот ничего не нужно расследовать? Сделать, как просил Натан? Просто навещать его, просто проводить с ним время?
Такой ход мыслей оказался для меня вообще за гранью понимания.
– Не расследовать убийства? – повторил я изумленно, пытаясь услышать самого себя. – Феня, пять трупов вместе с собакой. Один из них – ребенок.
– Мда, это я глупость спорола, – совсем поникла она, опустив голову. И снова принялась тыкать иголкой в поднос. – Я не знаю. Я просто хочу, чтобы мои руки заработали.
– Я тоже этого хочу, Феня. Дай рукам отдохнуть, пошли в ванную.
Пока она раздумывала, рвать мою выдержку на части дальше или нет, я осознал – мы с ней не разные. Мы одинаковые. И не были мы вместе именно поэтому. Для нас обоих очень сложно обрести новую ценность в союзе, проще вернуться к привычной. И Феня бесится, что у нее ее ценности не осталось. Она не может отказаться от собственной, поэтому и подначивает меня держаться за свою. Но если и дальше так пойдет, мы не сможем быть вместе. Только проблема в том, что и врозь уже тоже невозможно.
Глава 12
Сволочь не тронул меня сегодня. Отстраненно вымыл, помог вытереться и устроиться в кровати, а сам ушел в кухню. И это было непривычно. Нам некуда было деться друг от друга. Он все равно слышал, что я не сплю, а я все думала о том, что наговорила. Сначала я казалась себе правой, потом – эгоисткой, потом снова правой. Я ведь не могу ничего, хирургия – моя страсть. Ему не нужна будет ведьма без страсти и смысла. И я не найду ее в семье и детях. Я же себя знаю. Вот если быть хирургом с семьей и детьми – тогда да, это по мне. Я бы горела любимым делом, и этого огня хватало бы и на Сволочь, и на наших детей, и на Рори с Реми. На все. А без страсти я сгорю быстрее от стыда за неудобства, которые причиняю Сволочи. Может, мы поспешили с решением?
С этим вопросом я и пришла в кухню.
– Поспешили? – глухо повторил он, поднимая глаза от ноутбука.
Взгляд его налился тяжестью, плечи застыли широко разведенными, будто он готовился встретить тяжелый удар.
– Я просто спрашиваю. Мне важно, что ты думаешь… Сволочь, я… – Я вскинула ладони к лицу и спрятала от него глаза. – Я постоянно делаю что-то не то, говорю глупости, причиняю тебе боль… Я не хочу делать тебе больно.
– Я тебя прекрасно понимаю, – глухо выдавил он. – Мне тоже не хочется делать тебе больно.
– Я просто слабая, Серег.
– Нет, Фень, ты очень сильная. Только мне все равно, какая ты. Я прекрасно осознаю свой выбор и
