Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова
Но в комнате было пусто.
— Ну и где он? — прошептала я хрипло, зябко ежась.
Разгоряченное тело выстудило в миг, и я простуженно кашлянула. За окном уже день. Может, решил не будить?
Как оказалось, и да и нет.
Все, что осталось мне от Стерегова сегодня — несколько капель воды на полу. Ни в кухне, ни в мастерской его не было. Я застыла, глядя на свою картину в дневном свете. Нет, мне не хотелось работать над ней самой. И мне не хотелось больше остаться в одиночестве. Мне нужно, чтобы Михаил посмотрел на картину, сказал своё веское слово, подсказал что-нибудь… Но неужели для него ничего не значит то, что я просидела тут всю ночь, рисуя? Куда он делся?
Я оделась и вышла на веранду, решив сначала осмотреться и только потом звонить Стерегову. Но меня неожиданно встретил Дзери. Он расположился за столом, обложившись рисунками, и смешивал масляные краски. Услышав меня, он обернулся, приветливо кивая, и принялся сгребать палитры.
— Подожди, ты из-за меня?.. — И я тронула его за плечо, забыв, что нельзя.
Дзери дернулся так, будто моя ладонь обожгла его, и замер, хмурясь. Вместе мы застыли, будто натворили что-то непоправимое. Я — от оглушительного осознания, а он — вынужденный пережить что-то ужасное снова просто потому, что я не подумала.
— Прости, — прошептала я. — Прости, я просто хотела, чтобы ты остался. Не уходи, ладно?
Он закивал, зажмурившись, но тут же вскинул на меня взгляд, смущенно улыбаясь.
«Дело не в тебе», — указал на меня пальцем и отрицательно покачал головой.
— Я знаю, знаю… Ты останешься?
Он кивнул.
— А что делаешь?
Дзери опустил взгляд на палитру, указал на неё и обнял себя руками, качаясь из стороны в сторону. «Это его успокаивает», — догадалась я.
— Что-то случилось?
Он качнул неопределенно головой, замирая взглядом на столе. Потом поднял голову, всмотрелся в мое лицо… и подтянул к себе чистый лист.
«Я иногда чувствую себя… так, что хочется мешать краски», — проступили на нем буквы.
— Будешь что-нибудь? — подняла я глаза от листка. — Позавтракаем?
Он кивнул, улыбнувшись, и я поспешила на кухню. Хотелось быстрее сменить его впечатления от этого утра. Такие, как Дзери, дольше других оправляются от физического касания. Понятно, что Михаила искать смысла уже нет — его просто нет по близости. Видимо, принял душ с утра и уехал куда-то. Но скандалить перехотелось. Я быстро собрала в тарелку все, что могло сгодиться на завтрак, сделала чайник чая и накрыла стол.
Дзери не ушел, как и обещал, хотя держался напряженно. Краски сложил в коробку, оставив небольшой блокнот с карандашом. И белый лист. Хороший знак.
«А где Дали?» — проступило на листе.
— Спит, — улыбнулась я. — Странный он, да?
Дзери пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня.
— Я нашла его на улице, но ведет он себя очень доверчиво.
Чай сегодня пах особенно вкусно. Я поставила чашку перед парнем, и он улыбнулся, делая более глубокий вдох.
— Мне очень нравится жить за городом, — заметила я. — Но я давно никуда не выезжала…
«Я живу за городом», — погрустнел он.
При этом его губы то трогала грустная улыбка, то он хмурился вновь. Будто пытался быть вежливым, но проваливался в воспоминания, которые я всколыхнула своей неосторожностью…
— Слушай, — решилась я, — Дзери… я могу помочь…
Нет, конечно, так это всё не делается. Я ему никто. Не друг, не врач… Но сейчас ему плохо. И неважно, что там ещё помимо этого.
«Тебе Михаил рассказал?»
— Да, — подтвердила я и поспешила добавить, глядя, как он перестает пытаться улыбнуться снова. — В общих чертах. Он очень не хотел говорить. Поэтому я могу только догадываться…
Дзери тревожно ждал. Дыхание участилось, плечи медленно сжались в спазме — ему хотелось закрыться.
— Дзери, я врач. Я работаю с такими травмами, — пыталась не позволить ему ускользнуть в его пугающее состояние. — Позволишь тебе помочь сейчас? Здесь и сейчас?
Он посмотрел на меня с недоверием.
— Мне не нужно ничего знать. Ты можешь ничего не рассказывать. Ты просто можешь чувствовать то, что чувствуешь сейчас… и всё.
«Я не хочу», — проступили буквы на листке.
— Ладно, — пришлось отступить. Да и я, наверное, была не в том состоянии, чтобы кому-то помогать. — Но я не сделаю тебе больно.
«Я знаю».
Пришла моя очередь удивляться.
«Тебе самой очень больно, — объяснил он. — Я слышал, как ты кричала вчера. Михаил очень испугался».
Наши взгляды встретились. Он понимающе улыбнулся.
«А ты привыкла всем помогать», — заметил он, улыбаясь смелее.
— Да, — смущенно кивнула я. — Кто-то считает, что в этом моя проблема.
«Это отец тебе нацепил?» — И он показал рукой на свою шею, имея ввиду мой ошейник.
— А, да, — пожала я плечами. — Заслужила.
«Никто такого не заслуживает».
— Но некоторые вещи делаются к лучшему.
«Уверена?»
— Эта — точно, — закивала я.
Мы помолчали. Лес наполнял воздух запахами и звуками безмятежности. Вскоре к последним добавилось и урчание благодарного кота. Дали выспался и решил присоединиться к нашим посиделкам на веранде. Пахло чаем и дождем. Мне подумалось, что стоит спросить Артура о моем настоящем отце. Хотя… дед же не знал обо мне почти ничего. И я никогда не спрашивала о причине, по которой он предпочитал не вникать в мою жизнь до и после смерти матери. Не поэтому ли?..
«А как ты хотела помочь? — вдруг лег на мои колени обрывок листка из блокнота. Я подняла глаза на Дзери. Он смотрел напряженно, неуверенно, но в то же время решительно. — Мне никто не смог помочь. Кажется, что я навсегда останусь таким…»
Я вздохнула.
— Садись на стул удобно. Руки вот так. — Я скрестила свои на груди так, что ладони коснулись плечей. — И, когда я скажу, ты начинай смотреть из стороны в сторону и похлопывать себя ладонями по плечам…
«И всё?» — вздернул он брови недоверчиво.
— И всё. Никакой магии. Это поможет твоей психике постепенно пережить все, что
