Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова
Дождавшись, когда она вернется в тепло, я последовал через некоторое время за ней. В доме было тихо, но пах он очень непривычно, будто правда ожил. Ринка хозяйничала здесь вовсю. Ее свежий запах вился кружевом по комнатам, рисуя мне карту ее ночных передвижений. Сначала меня порадовало, что у нее есть аппетит. А это навело на мысль, что, может, поспешил я со своими диагнозами, и ведьма моя вовсе не страдает? А потом я вошел в свою мастерскую и остолбенел.
Ринка не страдала. Она рисовала всю ночь напролет. Билась в мастерской моим сердцем, разгоняя здесь сумрак своим деятельным хаосом, но как же это было прекрасно! Я медленно приблизился к картине и завороженно опустился на стул, разглядывая холст. Тяжесть ночных решений все больше казалась неуместной и эгоистичной, пока взгляд скользил по сюжету ее набросков. Ринка рисовала новую картину о нас взамен той, что сгорела в моем доме. Только не было уже ни клетки, ни бледных и несчастных детей в центре сюжета. Мы стояли в лесу. Она — в белой сорочке и все также на носочках, трепетная, стремящаяся ко мне. Меня она планировала нарисовать без одежды. По наброску было не понять, возьму ли я ее за руки по итогу, но я увидел в этом принятие — меня как зверя, а себя — свободной…
Я долго сидел в тишине и думал обо всём. Об Артуре Сером. О ведах. О словах Хана и Исы… Конечно, хотелось остаться тут и погрузиться в чувства с головой. Но нужно было вставать и принимать вызов внешнего мира. Приняв душ в ванной, из которой вчера сбежала Ринка, я поднялся в свою спальню за одеждой, но снова безнадежно залип. Ринка так уютно спала, свернувшись с котом под одеялом, что невыносимо захотелось к ним. Дали приоткрыл один глаз и потянулся, завидев меня, но ведьму мою не разбудил — вылезать из таких объятий ему не хотелось, и я его хорошо понимал. Еле заставив себя отвернуться, я собрался и вышел из спальни.
Пора было разобраться, с каким раскладом сил придется иметь дело. Не все же на Серого рассчитывать. Я отправил сообщение Стрелецкому — своему партнеру из Высших ведьмаков. Серый говорил, что Стрелецкий готовится выступить против консервативной правящей верхушки, и что дело о препаратах — один из поводов поставить авторитет правящих под сомнение.
Интересно будет прощупать ведьмака на прочность. Он по-любому будет вынужден расставить точки в наших отношениях, даже если попробует сделать это незаметно. Но я сомневался. Петр всегда был прямолинеен. Он ответил мне на сообщение сразу, прислал место встречи и время. Не стал тянуть, а значит — разговор со мной в его планы входил. Может, позже, конечно. Но от того интереснее, что он скажет.
Исе я отчитываться о планах не собирался. Что-то они с Ханом шибко нервные у меня стали. Хотелось исключить их из этого уравнения вообще, а то мало ли, чем все это кончится… Только не все я просчитал, к сожалению. У машины меня встретил Дзери. Парень красноречиво усмехался, вздернув одну бровь: «Куда ты собрался?»
— У тебя мало задания на сегодня? — невозмутимо поинтересовался я и разблокировал двери автомобиля.
Замок снова несогласно защелкнулся. Да что б этих ведьмаков!
— Я что, под домашним арестом? — хмуро глянул я на Дзери поверх крыши машины.
Тот несогласно поиграл желваками и кивнул в сторону дома.
— Что? — сложил я руки на груди. — Будешь учить меня свою женщину защищать? Защита — это не про посидеть с ней за забором, к сожалению. Или поспорим?
Юный ведьмак напряженно вздохнул.
— Слушай, твой отец бы не попросил меня никуда не пускать, — усмехнулся я примирительно. — Что тебя так беспокоит?
Он указал на меня и раздвинул уголки своих губ пальцами.
— Да, я тут счастлив, — кивнул согласно. Дзери развел руками, не понимая, куда мне тогда приспичило сегодня ехать. — Но счастье нужно защищать.
Он несогласно тряхнул волосами, но замок машины щелкнул и даже двери виновато открылись сами. Ох уж мне эти деточки! Отчитывайся ещё и перед ними! Так и хотелось пообещать привезти сладостей, но я сдержался. А потом это и вовсе развеселило. Я долго ещё улыбался, отдаляясь от дома. Но, чем ближе становился город, тем быстрее остывало в душе тепло, и на место встречи я приехал в мрачном расположении, как и требовалось.
Стрелецкий всегда встречался со мной в библиотеке одного из его ведомств. Что у него там за намоленное место, я не знал, но в здании было тихо, хоть и давило многовековой ведовской мудростью. Хан предусмотрительно обвешал мой браслет всяческими артефактами, чтобы меня там наверняка уж ничто не побеспокоило, кроме вопросов по бизнесу. Поэтому на такие встречи я ходил почти как к себе в офис.
Петр встречал как обычно на ступенях. Если не знать, что его мрачная физиономия и простреливающий насквозь взгляд — элементы делового стиля, то можно и вспотеть. Он стоял, сложив руки в карманы плаща, и взирал на меня, как на грешника с крестом на плече. Инкизиторы, что б их… Они то ли рождаются с такими лицами, то ли усердно тренируют их с рождения, чтобы ведьмаки устрашались даже помышлять о правонарушениях, а не то, чтобы их совершать. Хотя возраста мы были одного, Петр уже разбавил волосы на висках сединой.
— Привет, — улыбнулся он как и всегда, крепко пожимая руку.
— Привет.
— А я сам тебе уже хотел звонить, — развернулся он к массивным дверям, кивая мне следовать за ним.
— Хорошо, что не позвонил, — бросил ему в спину, входя под мрачный свод мрачного каменного холла.
Тишина здесь была совсем не та, что в лесу. От этой становилось трудно дышать. Как в склепе. Атмосферу немного разгоняли всякие закоулки с лампами, креслами и столиками, но я бы тут по собственной воле никогда бы не сидел с книгой.
— Такое напряженное время? — усмехнулся Стрелецкий, снимая плащ и аккуратно вешая я его на спинку одного из двух кресел.
— Думаю, ты и сам все знаешь, — уселся я напротив.
Звуки стихли, и пространство между нами заполнилось въедливым жёлтым светом.
— Кофе
