Сокровище Хранителя Запада - Ольга Дмитриева
Феликс, дремлющий на спинке кресла, встрепенулся и озадаченно взглянул на меня. Бланко махнул рукой на стул и рухнул в свое кресло. А затем приказал:
– Рассказывай. С чего вдруг ты начала искать эту тварь у выхода к полигонам?
– Его зовут Лютик, – поправила я, усаживаясь напротив него.
Декан не сводил с меня внимательного взгляда. Я не была уверена в том, что стоит делиться с ним своими догадками. Но сама не заметила, как начала рассказывать:
– Тогда, во время игры… Я смогла почувствовать магию соннов благодаря царапинам от чешуи льепхена. Каждый раз, когда шар приближался, мои ладони начинали зудеть.
Я заметила, что Феликс не удивился тому, что я была на игре.
Неужели Бланко рассказал ему? Хотелось верить, что кое о каких деталях он умолчал.
– При чем тут игра? – нахмурился декан.
– Сегодня… произошло почти то же самое. Мои ладони начали зудеть. Я подумала, что, возможно, Лютик близко.
Феликс перелетел на стол и проворчал:
– А при чем тут льепхен? В доме герцога Удинезе этой твари быть не могло.
– Но тогда выходит, что я почувствовала магию соннов, – возразила я. – Здесь, в Академии.
Бланко тут же поднялся.
– Нужно обыскать выход.
Но я поспешно добавила:
– Думаю, дело не в этом. Зуд начался, когда я проходила мимо ректора Барта, и закончился, когда он ушел.
Я ждала, что Бланко не поверит мне и возмутится. Но вместо этого декан и фениксоид обменялись многозначительными взглядами. А потом я вздрогнула, потому что Бланко внезапно взял мои руки и осторожно провел пальцем по тончайшим, еле заметным шрамам. Он быстро спохватился и выпустил мои ладони, а затем сел.
– Значит, магия соннов у ректора… – задумчиво произнес он. – Или предмет, который содержит магию соннов.
Феликс напомнил:
– Она не сможет это доказать. Словам девчонки никто не поверит. Учится она здесь без году неделя. И тогда ей придется рассказать про льепхена, хвост и яд. А значит, и про то, что ты использовал…
Он выразительно посмотрел на своего хозяина. Тот кивнул и приказал:
– Нужно попробовать снова. Сегодня.
– Попробовать что? – тут же спросила я.
Бланко вспомнил обо мне и отрезал:
– Ничего. Ты свободна.
– Вы обещали подумать насчет льепхена, – напомнила я.
– Еще не думал. Иди, а то опоздаешь на ужин. А потом у тебя отработка.
Я возмущенно засопела, но вышла из кабинета. Мне и правда нужно было спешить. Но теперь меня сжигало любопытство.
О чем же говорили Бланко и Феликс? Мое невероятное предположение их совсем не удивило. И что же мог принести ректор? Явно не шар для очередной игры, если мой учитель этим обеспокоен.
Но делиться со мной сведениями никто не стал. Было даже обидно. Я рассказала Бланко все, а он… Сама не знаю, как решилась рассказать о своих догадках декану. Наверное, то, что случилось на балу, протянуло между нами ниточку доверия. Вот только Бланко не собирался доверять мне свои тайны.
Татуировка, миссия, о которой упоминал Тулун… Тайны только множились, а мне очень хотелось их разгадать. Но пришлось идти сначала на ужин, а затем на отработку.
В кабинет алхимии я шла как на казнь. В коридорах уже царил полумрак, но Джоберти ждал меня. Когда я вошла, алхимик складывал листы в кожаную папку. Розовые крапинки все еще украшали его волосы, а рабочие столы были завалены грязными склянками. Судя по всему, нейтрализатор пока не сварен.
Джоберти оторвался от бумаг и приказал:
– Заходите, леди Лунд. Сегодня у вас много работы.
– Уборка? – с тяжелым вздохом спросила я, оглядывая батарею склянок.
Но алхимик покачал головой и мрачно произнес:
– Одной уборкой вы не отделаетесь.
Глава 17. Отработка
Я обреченно посмотрела на Джоберти. Что он еще придумал? И я ведь совершенно не виновата!
Алхимик поднялся из-за стола и провел рукой по волосам, покрытым розовыми крапинками. А затем раздраженно произнес:
– Не знаю, что ты там со своей магией начудила, но нейтрализатор я пока не подобрал. Склянки с бурой и фиолетовой жидкостью приберешь для дальнейших экспериментов. Все остальное отмыть, рассортировать, разложить по полкам. Ячейки подписаны! Банки тоже. Если не разбираешься, вот справочник.
Он выразительно постучал пальцем по толстой и ветхой книге. После этого Джоберти скрылся в кладовке. Я терпеливо ждала и гадала, что же еще придумал учитель.
Вскоре он вернулся и водрузил на стол передо мной большой ящик.
– Это разобрать.
Пока я с ужасом смотрела на содержимое ящика, он принес еще три большие банки.
– Темная для розовой соли, для фиолетового порошка и зеленых гранул не важен оттенок стекла. Главное, сортируй тщательнее…
Я мрачно кивнула, разглядывая дикую смесь всех трех компонентов. Он что, специально их перемешал?!
Джоберти словно прочел мои мысли:
– Слуге, который доставил это в таком виде, я едва руки не оторвал. Хвала богам, компоненты не реагируют друг с другом без магии. Так что держи свою силу в узде. Иначе боюсь, отскребать со стола придется уже твои внутренности, а не очередную розовую дрянь.
Я нервно кивнула. Угроза прозвучала серьезно. Джоберти вручил мне ключ, а затем подхватил со стола документы и ушел. А я сбросила форменный пиджак, засучила рукава рубашки и принялась за работу.
Сортировку я решила оставить напоследок. Сначала занялась уборкой. Аккуратно слила в баночки бурую и фиолетовую жидкость, закупорила их, затем поставила на стол Джоберти. После какое-то время остервенело драила столы и отмывала склянки. Магические горелки я тоже отчистила до блеска. И к этому моменту начала ненавидеть не только алхимика, Барта и мерзкого Адриана, но и всю Академию Хранителей.
Мысленно ругая своего родственничка, я села возле ящика и придвинула к себе банку из темного стекла. Начнем с розового… Я вооружилась пинцетом и потянулась к полупрозрачной розовой крупинке. Но в этот момент за моей спиной раздался протяжный скрип.
Я вздрогнула и обернулась. Створка окна медленно отворилась. Из темноты высунулась коричневая чешуйчатая лапа, затем вторая, черный нос, длинные кожистые уши… Большие печальные глаза оглядели комнату, а длинный хвост закрыл окно.
– Лютик! – воскликнула я и бросилась к своему питомцу.
Пинцет и ящик были забыты. Я стиснула льепхена в объятиях и начала остервенело гладить его. Тот совершенно не возражал. Растекся у меня в руках и позволил себя тискать, как милый домашний пес.
– Не убегай больше, – попросила я. – Сюда уже никто не зайдет. Сейчас
