Колючка для мерзавца, или сводные в академии драконов (СИ) - Алиса Князева
Где я? Почему здесь? Что происходит?
Когда этот кошмар, наконец, заканчивается, я осознаю себя лежащей на боку. К горлу подступает тошнота, но со спазмом борется моё лихорадочное желание дышать, поэтому подступающую горечь гоняет туда-сюда, сводя с ума. Меня бросает то в жар, то в холод, в глазах темнота, и одновременно с этим их режет так, будто я моргала, сунув голову в песок.
Драконьи боги, я же так умру тут…
— Что с ней такое? — чей-то голос неразборчиво и болезненно врезается в голову. В уши будто воды налили.
— Нести далеко, — второй звучит хрипло.
— И что теперь? — снова спрашивает первый. На контрасте он звонче и причиняет больше боли. Мне хочется, чтобы он говорил меньше.
Хриплый голос не отвечает.
— Я же сделал всё, что вы сказали! — возмущается первый и у меня звенит в ушах.
— Что именно ты сделал? — хмыкает второй. — Таскался за ней, будто собака и ждал, пока со стола свалится угощение? Или, может, устраивал истерики, топая ногой? Ты что, ребёнок перед прилавком со сладостями?
— Да как ты смеешь!
— Так и смею. Потому что мне плевать на твои деньги и положение, поэтому я могу прямо сказать о том, какую мерзость ты из себя представляешь. К сведению, я сразу говорил, что использовать тебя в этом верх идиотизма, потому что ни одна девушка, если у неё, конечно, есть зрение и слух, даже под угрозой смерти не согласится на подобного тебе.
— Ошибаешься! — визг режет по ушам, как бритва. — Да они мечтают о том, чтобы стать моими!
— Если бы это было правдой, мне бы не пришлось вмешиваться.
Чувствую, как лба касается холодная шершавая ладонь. Горло начинает вибрировать, пытаясь то ли зарычать, то ли застонать, я уже сама не знаю.
— Она выживет? — снова спрашивает визгливый голос.
Ему не отвечают на вопрос.
— Уходи. Дальше действуем согласно оговорённому. Ты должен выиграть время, пока мы не закончим.
— А она?
— А что она? — хмыкает хриплый голос и повторяет, теперь с нотками угрозы. — Уходи. То, что будет дальше, тебя не касается.
Сердце начинает стучать чаще. Я понимаю, что если тот, первый уйдёт, то я влипла. Ещё сильнее, чем сейчас!
Нужно встать. Сопротивляться, хоть как-то! Пытаюсь сконцентрироваться и создать огонь, но тут тело не выдерживает. Чувствую, как меня резко переворачивают, а потом из горла вырывается горькая пена, и я захожусь кашлем.
— Вы, люди, такие слабые, — недовольно отмечает мужчина с хриплым голосом. — Полагаетесь на магию и пренебрегаете физической подготовкой.
Мне хочется послать его в пекло, но нужно выбирать, говорить или дышать, и я сосредотачиваюсь на втором.
Проклятье, я точно умру. Что он со мной сделал?!
— Ничего, — чувствую, как моих губ касаются какой-то тканью, но прикосновение и ощущения кажутся совершенно чужими. Будто это не со мной происходит. Очень странно. — Дальнейший путь для нас обоих должен быть куда спокойнее.
Меня садят. Я совершенно не чувствую руки и ноги, будто я во льду, только горячем, как очень тёплое одеяло. Лоб становится мокрым, веки кажутся липкими.
— Пей, — приказывает он.
Язык обжигает густая жидкость, которая растекается как мёд, а после вызывает странный холодок. Я пытаюсь выплюнуть её, но рот немеет. Пугающе быстро обездвиживающее ощущение распространяется по всему телу. Я вздрагиваю и выдаю нечто похожее на писк в отчаянной попытке сопротивляться.
— Тихо. У меня нет времени с тобой возиться, — хмыкает мужчина. — Любоваться содержимым твоего желудка не так интересно.
Его голос медленно ускользает в темноту, несущую для меня столь желанное и одновременно пугающе ненужное сейчас небытие.
Первым включается слух. Я будто медленно приближаюсь к поверхности воды и слышу… птиц? Сердце делает болезненный удар, за ним второй, пульс выравнивается. Щебет становится громче.
Осторожно приоткрываю глаза и тут же зажмуриваюсь обратно. Слишком ярко.
Солнце буквально выжигает моё зрение, вызывая слёзы, так что у меня уходит ещё некоторое время на то чтобы привыкнуть к свету.
В горле пересохло так, что кажется, будто сквозь него протащили охапку колючих веток. Жжение вызывает тупую боль, я пытаюсь сглотнуть, но делаю этим только хуже.
— Она очнулась, — слышу приятный женский голос, а следом знакомый, хрипловатый. Будто хруст камешков.
— Не подходи.
Я хрипло втягиваю воздух.
— Ей нужна вода, — возражает девушка. — Сам знаешь, что бывает после отвара лунолиста.
Мужчина в ответ лишь цыкает.
— Всё хорошо, — девушка говорит тише. — Это просто вода. Пей по чуть-чуть.
Моих губ касается что-то холодное. Потом на язык попадает влага, которая кажется мне самым вкусным из того, что я когда-либо пила. Глоток за глотком горло будто снова наполняется жизнью. Я жадно пью, дёргаюсь в попытке отобрать флягу и делаю крайне неприятное открытие: мои руки разведены в стороны и к чему-то привязаны. Так, ладно, сперва разберусь, что тут к чему. Снова пробую открыть глаза и на миг замираю.
Я в лесу. Такое чувство, что сейчас раннее утро, а это очень-очень плохо. Значит я провела во «сне» почти день. В первую попытку разлепить ресницы свет резал беспощадно, но теперь я понимаю, что здесь не так уж ярко, потому как кроны находятся очень и очень высоко. Куда выше, чем я привыкла видеть. Эти деревья просто гигантские.
— Вот так, — только сейчас обращаю внимание на девушку с длинными волосами лилового цвета. Радуюсь, приняв её за такую же, как я. — Тебе лучше?
— Неважно как ей, — подаёт голос уже знакомый мужчина. — А у тебя есть работа. Хватит лезть к ней. Займись своим делом.
Девушка поворачивается к говорившему, и я замечаю удлинённое ухо. Это же…
Перевожу взгляд на второго и вздрагиваю.
Эльфы. Они грёбаные эльфы! А эти деревья! Утащили меня в свой лес?!
— Я просто пытаюсь… — начала было девушка, но мужчина её перебивает.
— Я сказал, отойди, — чеканит каждое из слов будто приказ. — И займись своей задачей.
Не глядя на меня, она отступает и, кивнув эльфу, уходит, почти сразу скрываясь в густой зелени.
Снова осматриваюсь. Я оказываюсь привязана к огромному дереву. Мужчина-эльф, обвешанный разными амулетами с ног до головы, сидит на извилистых, сильно выпирающих корнях напротив и изучает лезвие короткого меча, не обращая на меня внимания. Клинок меня нервирует. Учитывая то, что я связана, уж не по мою ли душу он его готовит?
— Что происходит? — спрашиваю я,
