Лунный луч (ЛП) - Вудс Эдриенн

Что ж, мой мир был темным. И его здесь не было.

Единственное, что не оказалось ложью, — мое обучение. Мама наняла инструкторов по боевым искусствам. Это становилось главным событием моего дня. Они учили меня основам борьбы. Я училась судить о противниках, наносить удары, прицеливаться. Я обнаружила, что моим любимым оружием были лук и франкские топоры. Я преуспела с ними.

Дни приближались к моему дню рождения. Забавно, что вороны больше не появлялись.

Как же мне провернуть это дело? Смогу ли я справиться с тем, что увижу его с другой девушкой?

У меня не было выбора. Мама вбила мне это в голову, чтобы я притворялась, что мой день был слишком беспокойным, чтобы даже волноваться о том, что он делал в Академии Дракония, или с кем он был. Она утверждала, что была уверена, что это не продлится долго, что в конце концов он будет моим. Но я уже не была так уверена. Просто потому, что Купер и Мерика были парой, это не означало, что мы с Блейком в конечном итоге будем парой. Мы выросли вместе, и я гадала, росли ли Купер и Мерика тоже вместе.

Мне было интересно, где они вообще.

Давным-давно было сказано, что два Рубикона не могут жить одновременно, но где-то внутри Пейи был еще один Рубикон. Так что и в этом они ошибались. Но где бы они ни были, они не хотели, чтобы их нашли. Будто они просто исчезли.

Думая об этом, я испытывала самые разные эмоции. Я не знала, хочу ли я, чтобы это было правдой. Мне все еще было так странно думать о нем как о своем парне, но в то же время я не хотела, чтобы он был с кем-то еще.

Что все это вообще значило? Что я еще не была готова к этому? Тогда почему я так расстроилась из-за того, что он был с кем-то другим?

Любовь была такой сложной. От этого у меня скрутило живот, а ладони вспотели. Мне становилось грустно от одной мысли об этом.

Итак, я попыталась отодвинуть это в сторону, когда нарисовала еще одну картинку его драконьей формы. Мне нравилось рисовать драконов. Мама сказала, что я унаследовала свой художественный талант от ее отца.

Он умер давным-давно, еще до того, как стало общеизвестно, что драконы могут передавать свою сущность всадникам. Папа и она оба получили сущность от своих драконов, вот почему им обоим было двести шестьдесят с лишним лет. Я гадала, отдаст ли Блейк когда-нибудь мне свою сущность. Я гадала, каково это — быть полу-бессмертным.

Дракон вышел великолепным. Однако я боролась с его лицом. Оно было совсем не похоже на Блейка. Что ж, практика делает все идеально. Я оторвала страницу, скатала ее в комок, выбросила в мусорное ведро и начала сначала.

Час спустя мама вошла с бутербродом и стаканом сока.

— Это потрясающе, милая. — Она перегнулась через мое плечо, чтобы посмотреть на него. — Настоящий хранитель. — Она поцеловала меня в макушку и ушла.

Она становилась моим любимым человеком в замке. Папа по-прежнему был крут, но у мамы были потрясающие идеи о том, как справиться с последними событиями. Я просто надеялась, что ее тактика — притворяться, что меня это не беспокоит, — однажды не укусит меня за задницу.

Временами мне казалось, что Блейк просто делает это, чтобы посмотреть, какую реакцию он получит. Я была напугана, но опять же, любой восемнадцатилетний подросток, делающий это, чтобы узнать, что сделал бы четырнадцатилетний, был бы чертовски глуп. Ничего похожего на Блейка.

Он просто не попадал в категорию тупых. И я сомневалась, что он когда-нибудь там окажется.

КАТРИНА

Этот день настал. Я не знала, кто больше беспокоился, я или Елена.

Что, если Блейк снова разобьет ей сердце?

Я ненавидела тот факт, что предложила притвориться, что это ее не беспокоит. Это явно было не так. Я не знала, достаточно ли она сильна, чтобы справиться с этим. Я боялась, что она будет унижена. Как я это исправлю? Не говоря уже о том, как нездорово было для меня учить свою дочь тому, что она должна отставлять свои чувства в сторону и скрывать их от мужчин.

Я должна была признать, что мне нравилось каждое мгновение, когда они были порознь. Не в плохом смысле. У них будет достаточно времени, чтобы читать мысли друг друга. Я видела это. Это произойдет. Но как я могла сказать четырнадцатилетней девочке, что два персонажа из моего прошлого, о которых она не могла перестать слышать, на самом деле были ею самой и ее лучшим другом?

Она не сможет с этим справиться. Это все, что я знала. Она была еще слишком молода, чтобы нести это бремя. Мы все поклялись держать в секрете способность, которую Блейк получит примерно в тридцать лет.

Я много размышляла об этой повзрослевшей Елене. Покажется ли она когда-нибудь? Я хотела встретиться с ней всем своим сердцем. Чтобы показать ей, что я дала ей лучшую жизнь, что я уничтожила кошмары ее снов и превратила ее жизнь в прекрасную соловьиную песню. Но моя Елена никогда не вела себя по-другому. Она всегда была одинаковой и последовательно реагировала на все, через что ей приходилось проходить. Она никогда не говорила о вещах, которых мы не знали. Я бесплодно искала признаки того, что она помнит свою другую жизнь.

Я надеялась, что однажды она узнает, что я любила ее так сильно, что убила своего лучшего друга Горана, который был для меня тем же, чем Блейк был для Елены, без колебаний. Несмотря на то, что он предал нас, я сделала это ради нее.

Из-за того, как сильно я ее любила.

Иногда он преследовал меня в снах. В его глазах горели вопросы, осознание того, что я знаю, что он собирается сделать, и печаль. Я верила, что в момент своей смерти он испытывал угрызения совести. Его призрак, который я видела, был жалок. Какая жалость, что он сбился с пути. Но больше всего меня преследовало то, как распалось его тело. Это было почти так же, как если бы я использовала меч Короля Лиона и его магию на Горане. Меч Альберта заставлял своих жертв взрываться. Мой кинжал волшебным образом превратил свою жертву в пыль. Это был медленный процесс. И его крики не оставляли сомнений в том, что это также был чрезвычайно болезненный процесс. Иногда я все еще слышала, как они эхом разносятся по замку.

Но это было очень давно.

— Любимая, ты готова? — Ал появился из-за моей спины.

Я встряхнулась, чтобы избавиться от сентиментальных мыслей.

— На этот день рождения? Никогда, — тихо сказала я. — Он уже здесь?

— Нет, он сообщил мне, что опаздывает. Я должен передать это Елене.

— Как она?

— Отчаянно нуждается в помощи с тем, что надеть.

Мое лицо вытянулось.

— Разве ты не скучаешь по тем дням, когда мы одевали ее? Ни о чем не беспокоясь.

— Да, любовь моя. Но все они рано или поздно взрослеют.

Я положила голову ему на грудь.

— Ты когда-нибудь задумывался о ней? — спросила я.

Он взъерошил мне волосы.

— Кого ты сейчас имеешь в виду?

— Прежней Елене. Мерике.

— Я помню ее рыжеволосой и веснушчатой. Я не помню ее так, как ты.

Я вздохнула.

— С каждым годом она начинает походить на нее все больше и больше.

Он поцеловал меня в кончик носа.

— Мы узнаем, когда она даст о себе знать, Кэти.

— Как? Что, если мы пропустим это? — Я знала, что нет, но так боялась, что она просто замолчит.

— Думаю, она полюбит тебя всем своим сердцем.

Я отвесила ему пощечину в притворном гневе.

— Она уже любит меня, спасибо.

Он засмеялся.

— Иди, помоги нашей четырнадцатилетней девочке одеться и перестань беспокоиться о том, что если. Мы не пропустим это.

Я улыбнулась, поцеловала его и направилась в комнату Елены.