Инкуб. Строптивая добыча - Анна Вьюга
Я думала, что смогла вырваться из объятий этой пустоты, которая почти поглотила меня после смерти матери. Что смогла забраться повыше, и теперь мне не грозит туда рухнуть. А оказывается, всё это время она была там, под самыми ногами. И просто ждала, когда я снова соскользну чуть ниже.
Когда наутро Велиар снова изгонит меня из своей жизни, я уже не представляю, как смогу снова справляться с одиночеством.
Впрочем… я, наверное, ещё погорячилась. Наутро… Кто мне сказал, что инкубы оставляют своих игрушек в постели до самого утра? Скорее всего, они прощаются с ними раньше. Сразу, как только удовлетворят свой охотничий инстинкт.
Он решил, что ни одна женщина не может полюбить инкуба.
Какой же глупый инкуб.
Будь так, разве моё сердце плакало бы и обливалось кровью, как сейчас?
По нему одному. Из всего того множества инкубов, что собрались сегодня под золочёными сводами столичного оперного театра.
Шаг за шагом в пронзительной, оглушающей тишине, куда почти не долетали отзвуки оваций. Здесь было свежо, дым со сцены едва-едва просочился сюда, и в голове постепенно прояснялось. Лишь для того, чтобы с кристальной чёткостью осознать, что именно я делаю. Не для того, чтобы повернуть назад – нет! На это я уже была не способна. Просто следила за движениями широких плеч инкуба, за горделивой осанкой, любовалась чёткими линиями напряжённого профиля. Он не смотрел на меня, просто сжимал запястье почти до боли, и вёл за собой – по одному ему известному маршруту.
А потом Велиар вдруг остановился как вкопанный. Так резко, что я почти наступила ему на ногу.
Резко выпустил мою руку и заговорил тихо сквозь зубы:
- Немедленно иди вперёд, не останавливаясь. Поезжай в дом своих хозяев. Любой ценой сделай вид, что мы с тобой не знакомы. Я найду тебя после.
Я растерянно на него посмотрела, сбитая с толку.
- Ну же!.. – прорычал Велиар тихо и сделал шаг в сторону от меня.
Я перевела взгляд вперёд – и тогда только увидела.
Как из дальнего конца коридора, выступая из теней, в нашу сторону неторопливо движется силуэт. Высокий темноволосый мужчина в небрежно распахнутом чёрном пальто – с поднятым высоко воротом, скрывающим часть его лица, и с длинными полами, почти подметающими паркет. Было отлично видно только глаза – и гипнотический, тяжёлый взгляд.
Меня будто толкнуло что-то меж лопаток. Я опустила глаза и быстро пошла навстречу незнакомцу, намереваясь разминуться с ним и как можно скорее уехать.
Ощущение опасности было так велико, что хотелось бежать, но колоссальным усилием воли я подавила это желание, сохраняя степенность движений. Сливаться со стеночкой было моим важнейшим умением по жизни, и сейчас я постаралась включить его на максимум.
Как только поравнялась с мужчиной в тёмном пальто, на меня повеяло холодом.
- Задержитесь, мисс Браун, - тихо и вкрадчиво проговорил он, и мои ноги выполнили приказ раньше, чем я успела воспротивиться. Мужчина тоже остановился посреди коридора, и следующие слова были обращены напрямик Велиару: – Давно не виделись!
- Аластар… - угрюмо приветствовал его Вел кивком. – Вот уж воистину неожиданная встреча. Не думал, что Охотники тоже ходят по театрам смотреть идиотские спектакли. Разве у вас нет более важных дел?
- Разумеется, есть! – на жёстких губах того мелькнула сдержанная улыбка. Так же быстро исчезла. В серых глазах остался беспощадный лёд. Как и все инкубы, он выглядел молодым человеком, и по строгим, красиво вылепленным четам лица совершенно невозможно было определить истинный возраст. – Вот жду, когда, наконец, подойдёшь ближе, чтобы мы их обсудили.
Моё сердце сжалось и покатилось куда-то вниз. Ноги приросли к полу. Словно обречённая на казнь, я смотрела, как Велиар медленно идёт к нам – напряжённый, будто зверь перед броском. А Охотник расслабленно ждёт его приближения.
В голове проносились вихрем обрывки того, что я слышала об Ордене Охотников.
Единственные, кого боятся инкубы…
Широчайшие полномочия…
Церберы в мире инкубов, пристально следящие за тем, чтобы никто из них не нарушил Договор, незыблемость которого охраняет равновесие в нашем мире…
Но мы ведь ничего не нарушили?! Ничего, так ведь? Почему же в глазах Велиара ожесточённое выражение зверя, загнанного в ловушку?
Я взяла себя в руки.
- Простите, но я не понимаю, в чём причина задержки! Этот господин и так меня немало задержал. Сделал мне... некое предложение. Скандальное и в высшей степени неприемлемое для гувернантки, коей я имею честь служить. Я пояснила господину, что подобных приложений принимать не собираюсь. На чём мы и распрощались. И вот теперь вы меня тоже задерживаете. А у меня, сударь, спешные дела…
Моя попытка с гордым видом удалиться провалилась с самого же начала.
Охотник вытянул трость, которую держал, оказалось, в руке, и преградил мне путь. Я едва не врезалась. Во взгляде серых глаз, который он бросил на меня, мелькнуло что-то вроде уважения.
- Я не задержу вас надолго, мисс Браун. Так что ещё раз настоятельно попрошу остаться. Подчеркну – я не имею права удерживать вас… в отличие от этого «господина», который смотрит на меня так, будто уже намерен совершить нечто самоубийственно глупое. Его я не прошу остаться. А приказываю.
- Засунь себе свои приказы знаешь куда, Ал? – огрызнулся Велиар.
Учтивая улыбка покинула лицо инкуба.
Мне снова стало страшно.
А Охотник заговорил – каждое слово тихо, жёстко и предельно чётко.
- Умерь свой пыл. Ты здесь, и всё ещё свободен только благодаря необъяснимо глупому расположению, которое я до сих пор к тебе питаю.
- Мог бы не утруждаться!.. – проронил Велиар, сощурившись. Тот, который звался Аластаром, опустил трость, и мой инкуб, как мне показалось, слегка расслабился. Он реагировал как хищник, на добычу которого покушаются. Это было что-то дикое, что-то примитивно-первобытное… и боги, как же мне это нравилось! Если бы только не ощущение того, что прямо сейчас на моих глазах всё катится в тартарары.
Охотник покачал головой.
- Мы оба были из последнего поколения рождённых. Я помню тебя ребёнком. Ты тоже помнишь меня таким. Мы с тобой ближе всего к тому, что можно назвать этим смешным словом «друг». Такое не забывается.
Велиар промолчал в ответ. Охотник продолжил.
- Только в память об этих полустёртых детских воспоминаниях. О том,
