Леди Некромант (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна
С другой стороны, приятно, что она приняла извинения, но он ожидал, что виконтесса будет покладистей. Хотя бы на первых порах! Хотя бы согласится не пугать Тэйку черепами! Все-таки леди приехала в чужой дом. Наводить с порога свои порядки, диктовать условия она не имела никакого права!
Более того, виконтесса дважды за одну короткую беседу подчеркнула обусловленные правом Аттирса временные рамки. Она явно собиралась оставаться в Рысьей лапе только гостьей. Не хозяйкой и не настоящей женой, а к Тэйке Эстас и сам не хотел бы ее подпускать.
Спускаясь на этаж ниже, чтобы проверить, встала ли дочь, командир Фонсо вспоминал твердый взгляд леди Россэр, непреклонность, которую отражали жесткие черты лица этой несговорчивой упрямицы. Отступать виконтесса явно не собиралась.
Ладно, ничего. С этим можно разобраться и позже. Главное — спровадить леди Льессир. Нужно хорошо разыграть спектакль и лучше не думать о том, что случится, если он и виконтесса будут недостаточно убедительны. К счастью, в кадетском корпусе учили правилам формулирования магических клятв и безопасной работы с такими документами.
В тексте договора с королевой была лазейка, формулировка, на которую Эстас обратил внимание еще во время разговора с поверенной. К тому же Ее Величество забыла или не захотела прописать освидетельствование консуммации брака, не упомянула даже осмотр лекаря.
Несколько раз за эту бессонную ночь прочитав слова клятвы, Эстас убедился в том, что леди Льессир старательно вводила его в заблуждение, натравливала на жену. И он от всего сердца благодарил Триединую за фразу «новобрачные должны прийти к соглашению о добровольности соития, в противном случае в силу вступит право годи».
К соглашению они с леди Россэр действительно пришли. Они сошлись на том, что изнасилование не выход. Факт соития, как оказалось, в клятве прописан не был, магии не за что наказывать Эстаса. А крови, спектакля и всеобщей уверенности в том, что консуммация совершилась, должно хватить, чтобы избежать права годи.
Главное, чтобы поверенная уехала. Тогда общий уровень раздражения снизится, а Фонсо перестанет напоминать себе большую бочку с маслом, загорающуюся от малейшей искры. С тех пор, как гонец привез приказ Ее Величества, Эстас Фонсо сам себя не узнавал. Резкие и поспешные суждения, неспособность выслушать доводы в сочетании с общим мрачным настроем — отличные условия для того, чтобы беседы с навязанной женой проходили вовсе не так, как нужно.
Уговаривая себя, что с серьезными темами, а лучше с разговорами вообще, пока стоит подождать, командир подумал, что виконтессе в разы тяжелей, чем ему. Он в привычной обстановке, рыси его поддерживают. У леди Россэр, находящейся в более уязвимом положении, из знакомых лиц только горничная. Нужно время, просто нужно время, а Триединая расставит все на места.
Всем сердцем надеясь, что после отъезда ядовитой леди поверенной станет легче, он постучал в дверь к Тэйке. Дочь открыла сразу. Выглядела встревоженной и бледной и тут же бросилась обниматься.
— Папа, она тебя не прокляла?
Первый вопрос о виконтессе расставил в рунах все черточки. В сердце всколыхнулась еще не улегшаяся злость, захотелось немедленно отчитать болтливых служанок, настраивающих Тэйку против леди Россэр. Жаль, это ничего не даст, пока горничная леди Льессир рассказывает им всякие небылицы. Женщины охочи до такого. Да что там, мужчины с не меньшей охотой слушают и пересказывают! Ох, нелегко же будет в первые месяцы!
— Отчего бы ей меня проклинать, милая? — как мог спокойно и недоуменно спросил Фонсо. Он погладил дочь по голове и завел в детскую.
— Она ведьма! — заглядывая ему в глаза, выпалила Тэйка.
— Мы же с тобой договорились, что ты ее так не называешь, — чуть строже напомнил командир. — Мы с ней хорошо поладили вчера.
— Ты с ней на празднике даже не разговаривал, — нахмурилась девочка.
Конечно, наблюдая весь вечер за отцом, она не могла не заметить, что он игнорировал виконтессу. Досадный и глупый промах, который Фонсо не допустил бы, если бы узнал о свадьбе раньше, если бы успел хоть немного смириться. Но что толку теперь беситься из-за случившегося? Надо исправлять.
— Верно, но не потому, что она мне не нравится. Я должен был уделить время леди Льессир. Она очень важная дама, подруга Ее Величества. И она скоро уедет, а леди Россэр останется. У нас будет много времени для разговоров.
— Я не хочу с ней разговаривать, — насупилась Тэйка и тем самым положила начало второй за утро беседе, которая пошла совсем не так, как хотелось бы Эстасу Фонсо.
Попытки объяснить дочери, что не нужно бояться виконтессу, были изначально обречены на провал. Положа руку на сердце, он и сам в возрасте Тэйки если бы не боялся, то долго избегал бы некромантки. Та, в свою очередь, кажется, именно этого и добивалась. Носила черное, как растреклятая ворона, даже не пыталась скрывать обрезанные волосы, а россказни служанок и сияющие глаза леди окончательно настроили Тэйку против новоявленной мачехи.
Эстас Фонсо предпочитал не думать о том, что в сложившихся обстоятельствах нужно как-то исхитриться создать такую семью, которую и виконтессе Россэр, и ему самому хотелось бы сохранить через три года. Пока задача казалась невыполнимой, и завтрак в обществе леди Льессир лишь укрепил это ощущение.
* * *Я надеялась до завтрака перекинуться хоть парой слов с Джози, но Марика сказала, что служанка леди Льессир попросила мою личную горничную о помощи. Мол, наглаживание атласных лент нельзя доверять кому попало. Мелочный ход, нужный только для того, чтобы лишить меня поддержки после болезненной первой ночи.
К превеликой радости, разыгранный спектакль «сношение было грубым, но добровольным» поверенную удовлетворил. Она хищно улыбалась и сказала, что очень рассчитывала на благоразумие Эстаса Фонсо, потому велела подготовить все к отъезду.
Теперь, когда консуммация брака состоялась, леди Льессир обращалась к Эстасу Фонсо «виконт» и, не жалея сил, проговаривала двойную фамилию.
Меня это постоянное напоминание о клейме на чести моего рода бесило. Командир, хотя я искренне полагала, что ему будет приятно новое титулование, тоже злился. Он по-прежнему отлично держал себя в руках, был вежлив и обходителен, но на магическом уровне я чувствовала, как растет его злость. А она была велика, раз эмоции неодаренного смогли влиять на магический фон.
Лекарь этого оскорбления почтительным упоминанием титула не понимал. Косился на Фонсо, поглядывал на меня, в разговор старался не вмешиваться и по большей части отвлекал Тэйку. Вернее, пытался, насколько позволяла тема беседы.
Леди Льессир говорила об убранстве моей квартиры в столице и вообще вдруг решила уделить внимание моему темному и жуткому дару. Я честно пробовала ее останавливать, но поверенной слишком нравилось пугать девочку и предостерегать ее отца.
Он слушал, нарочито восторгался, но взгляды на меня бросал закономерно напряженные. Пару раз попросил передать Ее Величеству, что восхищен мудростью королевы. Ведь она позаботилась не только о непорочной девушке из обедневшего рода, но и устроила судьбу мага с таким необычным и тяжелым даром. Мой супруг заверял, что бесконечно польщен тем, что именно его выбрали мне в мужья. Повторял, что приложит все силы, лишь бы оправдать доверие Ее Величества.
Подчеркнутая благодарность, сквозившая в каждом слове Эстаса Фонсо, поверенную раздражала. Я с любопытством наблюдала за их обменом любезностями и радовалась тому, что командир нащупал тот же способ бить леди Льессир по носу, что и я.
Она не получит истерик, вспышек негодования и недостойного поведения. Она не смогла опорочить меня — пятна крови на простыне играют против нее. Она не смогла превратить Эстаса Фонсо в насильника, хотя, судя по некоторым фразам, явно натравливала его вчера. Она, скорей всего, настроила против меня Тэйку, но от девочки поверенная этого не узнает. Ребенок в лучших дворянских традициях молчит или так же благодарит Ее Величество, как и Фонсо.
