Хозяйка древнего замка, или Таинственный граф в наследство - Анна Жнец
— Смотри, — ахнула дочка, дернув меня за рукав блузы.
Опустив взгляд, я увидела золотистые искорки, танцующие в глубине воды.
Глава 38
За тем, как Ланц пробует сваренное мной зелье, я наблюдала, затаив дыхание. Сердце просто выпрыгивало из груди. Я с такой силой сжимала кулаки, что пальцы онемели и я перестала ощущать собственные руки.
Ланц, если и нервничал, вида не подавал. Я чувствовала волны нетерпения, что исходили от его мощной фигуры, видела, как часто, в предвкушении вздымается его широкая грудь и лихорадочно блестят глаза, круглые, как у теленка.
«Он не боится, — внезапно поняла я. — Вернее, он боится, но не выпить отраву, а того, что волшебное снадобье не избавит его от увечья. Господи, этот мужчина так устал от своего врожденного дефекта, что даже не страшится смерти!»
Мысленно я молила бога, чтобы все сегодня закончилось благополучно: Ланц обрел новую внешность и мне не пришлось винить себя в его безвременной кончине.
Лиззи я на всякий случай выставила за дверь, а Роберта в свои планы и вовсе не посвятила: меньше знает — крепче спит. Уверена, он был бы против того, чтобы его личного слугу использовали в качестве подопытного кролика.
— Спасибо, госпожа, — выдохнул Ланц, перед тем как сделать первый осторожный глоток из глиняной чашки в своих руках. — И если что… Если вдруг что… Знайте, я на вас не в обиде.
В глазах защипало. Только что этот благородный добряк попытался снять с меня ответственность за возможные трагические последствия от неправильно сваренного зелья. Это было и трогательно, и больно. Я поняла, что не вынесу неудачи.
— Ну давай, Ланц. Ни пуха!
Камердинер наклонил чашу. Я смотрела, как двигается его кадык, и читала про себя молитву.
Первые несколько минут ничего не происходило. Ланц ощупывал свою раздвоенную губу, которая, словно театральный занавес, открывала взгляду два кривоватых передних зуба, даже когда рот слуги был закрыт. Желудок Ланца, принявший в себя зелье, протестующе урчал. Надежда в глазах мужчины постепенно сменялась разочарованием, взгляд тускнел, спина горбилась.
«Зато не отравился», — подумала я, тоже слегка разочарованная, и тут Ланц ойкнул. По его богатырскому телу прошла волна крупной дрожи. Застонав, камердинер схватился за лицо, из-за чего не получалось понять, что происходит с его губой и происходит ли. За эти пару секунд неизвестности я вся покрылась холодным потом.
«А вдруг он умрет?»
«А вдруг я сделала только хуже?»
Вопросы обрушились на меня нарастающей лавиной паники.
Наконец Ланц перестал мычать и отнял ладони от лица. Он тоже весь вспотел и смотрел на меня испуганными глазами.
Я сотни раз представляла себе этого рыжего увальня с нормальной сплошной губой, но реальность превзошла все мои ожидания. Ланц был не просто красив — он был как солнце, которое ослепляло своими лучами. Невозможно смотреть, не жмурясь. Теперь, когда врожденный изъян не портил его внешность, он превратился в настоящего Аполлона. Эх, держитесь, деревенские девчонки! Берегите свои сердца!
— Получилось? — шепотом спросил Ланц и нерешительно коснулся своей верхней губы: сочной, в меру пухлой, без полос и шрамов, что напоминали бы о былом увечье.
Он трогал ее и трогал, и внутри него будто разгоралось солнце.
— Получилось! Получилось!
Подпрыгнув на месте, как ребенок, он рванул к зеркалу в углу комнаты и прилип к своему отражению.
— Получилось, госпожа! Получилось!
Я знала, что сейчас он бросится меня благодарить, и незаметно выскользнула за дверь, чтобы избежать неловкости, которую всегда испытывала в таких ситуациях.
Настала очередь моего мужа попробовать рецепт, описанный в волшебной книге.
Я подождала до вечера, чтобы убедиться в отсутствии каких-либо побочных эффектов. С Ланцем все было в порядке. Он сиял. Выполняя свои привычные обязанности камердинера, мужчина напевал себе под нос веселую песенку и едва ли не пританцовывал. Даже Роберт заметил перемену в его настроении.
— Что с моим слугой? — спросил он у меня, но я молчала, как партизан, и только улыбалась с хитрым видом да пряталась по углам от благодарного Ланца, пытавшегося выразить мне свою горячую признательность.
Роберт не знал о моих экспериментах. До последнего я не хотела его обнадеживать — помнила, какое отчаяние охватило его в ту ночь, когда он по моему совету попытался посмотреть на свет лампы и не смог.
Поднимаясь в спальню любимого с заветным зельем в руках, я думала о том, что, если и в этот раз ничего не выйдет, это станет для моего супруга ударом.
— Роберт? — я тихонько постучала в дверь.
К сожалению, ночевать мы с мужем были вынуждены раздельно, чтобы никто не догадался о нашем новом статусе. Как же это обстоятельство меня удручало! Так хотелось засыпать не одной, а в объятиях желанного мужчины!
После ужина прошло два часа. Роберт уже лежал в кровати, накрывшись одеялом до пояса, и готовился отплыть в царство Морфея. Он явно уже засыпал, свет в его комнате не горел, а тут я со своим зельем и красноватым мерцанием масляной лампы.
— Кларисса?
Роберт встрепенулся и сел, подтянув подушку под спину. Я устроилась рядом на краешке постели и опустила лампу на прикроватную тумбочку.
Надо было как-то начать разговор, обозначить свои намерения, но нужные слова не приходили на ум. В конце концов я решила схитрить, чтобы не вселять в мужа ложную надежду.
— Я приготовила тебе на ночь укрепляющий отвар. По рецепту из той книги. Выпей.
Роберт нахмурился, будто уловив в моих словах фальшь, но все-таки взял в руки чашку с волшебным зельем «Прочь изъяны».
— Пахнет на редкость отвратительно, — заметил он, принюхавшись к дымку, что поднимался от заветной жидкости, и вдруг, как капризный мальчишка, заявил: — Пожалуй, я воздержусь. — И попытался вернуть чашку мне.
Такого поворота я точно не ожидала и сперва опешила.
Наверное, надо было сказать правду. Тогда бы Роберт не стал упрямиться. Я нисколько не сомневалась, что в надежде прозреть он, как миленький, выпьет любое пойло, даже самое вонючее и гадкое на вкус. Признание уже вертелось на кончике моего
