Покоряя дракона - Валерия Лебедева
— Я так рада, доченька! Наконец-то породнились, а то сколько лет тянули… — мама всплеснула руками и потянулась ко мне, — Да и живот скоро было-бы видно! Разве этому я тебя учила, Анжелика? — нет, все же что-то в ней оставалось неизменным.
— Мама! — сжала руки в кулаки, эта тема казалась мне уже слишком щепетильной, интимной, достойной обсуждения только мной и моим любимым, — Прекрати. И, кстати, разве ты не хотела посетить графиню Алдор?
— Пф, и так увидимся, еще и надоесть успеет, — она махнула расслабленной кистью перед моим лицом, не теряя при этом элегантности в жестах. Да, часть ее уснула, та, что делала ее живой, но то, что баронесса наработала годами, манеры, знания, умения — этого у нее не смог бы отнять даже ангел смерти.
Рука отца по-свойски опустилась на ее плечо, матушка же прижалась к нему спиной. Ну вот, и между собой они вели себя странно, демонстрируя, пускай и взрослой, дочери свои нежные чувства. Если отец всегда был пылким, и я легко могла от него ожидать подобного, мама скорее бы стукнула его веером, чем показала окружающим свои ласковые эмоции.
— Все, я готова, — со звоном захлопнула крышку последнего сундука и облегченно вздохнула. Наконец, я покину их, быть может, покинет меня и смущение, что я испытывала теперь. Родители потянулись ко мне с объятьями, я же незаметно закатывала глаза, желая побыстрее отделаться. Словно они мне чужие…
Это больше не они…
* * *
Я с силой сжала пульсирующие виски, прикрывая глаза. Воспоминания обрушились на меня яростной опасной лавиной. То и дело обрывки моей жизни, всего пережитого, вспышками возникали перед глазами, и, вместе с болью в голове, начинало подвывать израненное сердце.
Как же я пережила столько ударов судьбы, что она так беспощадно мне наносила?
— Боже… — хоть я противилась слезам, клялась себе держаться, сейчас это стало невозможным, сильнее меня, сильнее моей любви к Александру, сильнее всего в этом мире. Пелена застилала глаза.
— Прости меня, Ве… Вероника. Я не так давно узнал. Я хотел…
— Нет, нет! — я тут же взяла руки возлюбленного в свои, поочередно целуя ладони, — Я так благодарна. Ты… Ты моя жизнь, Алек!
Он улыбнулся, немного печально, слушая все новые и новые варианты моего имени. Но я видела, что мыслями он снова возвращается в унылую действительность, где скоро нам придется расстаться.
— Я оставляю тебя без защиты, — Александр легонько коснулся моего лба пересохшими губами, — Осознание этого убивает меня быстрее всякого яда.
— Не говори так! Не говори! Я не верю! — на мгновение я снова закрылась от мира, пряча лицо в ладонях, но тут же воспряла, обращаясь к самому главному человеку своей жизни, — Ты… Ты все для меня. Вернул к жизни, спас, взял в свою сказку, — теперь наши взгляды встретились, — Где же наше «долго и счастливо»?
— Прости… — он хотел встать, но я удержала его за руку, едва не сжимая кость под бледной кожей до хруста, — Я оказался слишком жалостливым к твоим врагам, к нашим врагам. И теперь оставляю тебе им на растерзание… Уповаю лишь на то, что письмо к другу дойдет до его рук раньше, чем… — он шумно сглотнул и отвел взгляд, — И он придет на помощь моей герцогине.
— М?
Сквозь слабость тела мой возлюбленный каждую минуту демонстрировал мне силу духа. Его тело начинало подводить его, но он не сдавался, сопротивлялся, чтобы побыть со мной как можно дольше. Александр улыбался, как мог, посылая мне всю нежность и любовь, на которую был способен.
— Я хочу успеть сделать тебя госпожой этих земель, хочу дать тебе фамильное имя, хочу дать тебе защиту короля. Пусть это немного, но поможет.
— Как ты можешь сейчас даже думать об этом?! — моему возмущению не было предела. Столько дней я слушала про традиции, про необходимость брака. Конечно, я хотела этого, мечтала, жаждала, ждала. Но в этих обстоятельствах… Все это лишь насмешка над нашей грядущей разлукой, над нашим горем.
Он провел рукой по моей щеке, стирая влажные дорожки и мерцающие капли слез:
— Все мои мысли обращены сейчас к тебе, моя любовь. Я мечтал о тихой церемонии в том лесу, но, боюсь, это будет уже слишком.
— Даже не думай! Я не позволю тебе тащить в такую даль! Если тебе так нужен божественный глас, прикажу позвать духовника, — острыми фразами я делала больно себе. Вспомнила о том, как когда-то в детстве заставила кончину старшего родственника. Он жаждал исповедаться перед смертью, и другой старик, не менее дряхлый, слушал о его грехах. Скривилась. Какую же мерзость я способна еще произнести?
— Пожалуйста.
Я насупилась, но все же сделала, как он хочет. Кроме того, он наказал мне переодеться в цвета его дома, черный и красный, хоть меня это и удручало. Черный… Пугал меня. Слишком рано, слишком… Почему мы тратим драгоценное время на эти глупости?
Когда я вернулась, он все сидел, печально смотря куда-то в сторону.
— То был Каспар. Он убил тебя руками своего слуги, — бесцветным голосом произнесла я, и Александр поднял на меня задумчивый взгляд.
— Знаю, да. Даже хотел убить его, но застал столь «дивную» картину, что рука не поднялась, — он нахмурил лоб, и я не поняла, почувствовал в этот миг он боль физическую или же ощущал горечь роковых ошибок, — Твоя сестра вышла за него. Я сам слышал, как она сообщает ему, что ждет ребенка, а он поклялся больше тебя не преследовать.
— И ты думаешь, теперь он меня больше не тронет? Все вышло так, как они хотели, но он все равно не успокоится. Он… Почему-то ненавидит меня.
— Я не знаю, здоров ли он своей головой, в себе ли, но, смею предположить, считает тебя источником бед своей возлюбленной. К тому же, я лишил его правой руки. И…
— Что еще? — я готовилась услышать худшее из возможного. Кажется, я даже знала, какие слова он произнесет следом.
— Сталван с ними.
— Понятно, — я проглотила тяжелый ком в горле, от которого едва могла вдохнуть. От одного упоминания его имени меня бросало в нездоровую дрожь, — Понятно, почему они поженились.
— Ты переживаешь? Вспомнила о чувствах к Каспару? — никакая болезнь и отрава не могли изменить взгляда моего дракона. Внимательного, цепкого, подмечающего каждую ускользающую от других деталь.
— Что?! Конечно, нет!
Александр кивнул и закашлялся. До того сильно, что я побоялась, что он не сможет сделать вдох, и поспешила оказать рядом, чтобы его поддерживать. Он едва не повалился со скользкой скамейки. Когда вновь наступила тишина, прерываемая лишь
