Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли

Прошло уже довольно много дней с тех пор, как чары Фригг освободили Локи из его злосчастного заточения. На следующее же утро после этого радостного события Аста ловкой тенью выскользнула из золотого чертога. Её рукам был поручен ларчик из тёмного дерева, который требовалось как можно скорее вернуть его мудрой владелице. Никому кроме сообразительной и верной служанки я не могла доверить такую ценную вещь. Весёлая рыжеволосая девушка снова оправдала моё доверие. Всё завершилось, и, казалось, уж теперь-то я могла вздохнуть полной грудью и позаботиться о себе, тем более что заветный день, в который я должна была взять на руки своего малыша, неотвратимо приближался. Впрочем, провидение рассудило иначе.

Я замечала, что Локи изменился. Хотя ненавистные ремни были преданы забвению, он много молчал, ходил понурый, задумчивый, почти не смотрел в глаза. Для бога и господина, более всех в Асгарде любившего острить и смеяться, это казалось по меньшей мере странным. Кроме того, бог огня осунулся — он мало ел и ещё меньше спал. Иногда, проснувшись посреди ночи, я наблюдала, как супруг снова и снова рассекает покои широкими беспокойными шагами, склонив голову. Что-то его тревожило. Что-то зрело в его каверзной рыжеволосой голове, нечто очень злое и импульсивное. Я поняла, что покоя мне не видать. Я должна была что-то придумать, чтобы отвлечь его, предпринять некий хитроумный шаг, пока не стало бы слишком поздно. И он у меня был.

Я успела встретить не меньше трёх рассветов, прежде чем мне удалось осуществить задуманное. Тем поздним вечером, когда солнце уже улеглось на покой в тёплый и уютный полумрак сумерек, я поднялась в покои бога обмана, по сложившемуся нездоровому обычаю пропустившего вечернюю трапезу. Локи принял меня благосклонно, пусть в последнее время он предпочитал одиночество и собственные мысли обществу кого-либо ещё. Я поклонилась и обняла мужчину. Судя по его отсутствующему взгляду, любимый ас находился далеко за пределами и своих покоев, и своего чертога, и, возможно, даже Асгарда. Я улыбнулась уголками губ, коснулась его подбородка и обратила взор мужа на себя.

— Мой повелитель… — тёмные корунды его глаз прошлись по моему лицу. Двуликий бог смотрел на мир с затаённой злой тоской. Я догадывалась, что отнимало у него покой. Ладони мои с невыразимой нежностью прошлись по его сильной груди. — Что с тобой? Ты стал таким далёким. Я места себе не нахожу без твоей усмешки.

— Я не хочу говорить об этом, — погладив ладонями мою спину, отрезал повелитель. Очень спокойно, но твёрдо. Я была готова к такому ответу и понимала, что спорить не имеет смысла. Беспрекословный тон, не терпящий возражений, был тому подтверждением.

— Как пожелаешь, — я опустила ресницы, всё ещё не переставая улыбаться мягкой, чуть рассеянной улыбкой, которую он так любил. Она никогда не обманывала. Это было то искреннее выражение лица, которое невозможно подделать. — Но тогда съешь что-нибудь, Локи. Ты до сих пор не до конца восстановил силы. Когда прежде такое случалось?.. — тёплые шероховатые пальцы мужа прошлись по моей щеке, нырнули в волосы. Бог огня наклонился и поцеловал меня в лоб, не выходя из задумчивости, точно и не слышал меня. Я сжала губы, рассерженно вздохнула, помолчала. — Повелитель. Я прошу. Ты обидишь меня, если пренебрежёшь моим предложением, ведь главное блюдо придумала я сама и только для тебя одного… — я заговорщицки понизила тон и с удовольствием отметила, что мои слова достигли цели — Локи с любопытством взглянул на меня, характерным жестом вскинув и изогнув медно-рыжую бровь.

— Раз так, — тихим ласковым голосом согласился он, и уголки губ его дрогнули и потянулись кверху, — я не могу отказать тебе. Но спускаться вниз не желаю, я устал.

Я усмехнулась на выдохе. Выходит, я многому научилась за то время, что прожила в золотом чертоге. По крайней мере, предугадывать переменчивые настроения супруга и их последствия. Всё было готово, мне потребовалось только окликнуть слуг, ожидавших у дверей, и в покои тотчас внесли стол, широкое блюдо, накрытое высоким колпаком, кувшин вина, воды и два кубка. Молча установив всё это у камина, молодые люди поклонились и вышли. Кивком головы я указала на блюдо, подняла на бога обмана лукавый озорной взгляд из-под бровей и подмигнула. Локи ухмыльнулся, но как-то вымученно. Тем не менее, он приблизился к столу, взял колпак.

Я стояла лицом к камину, из-за плеча наблюдая за происходящим и стараясь не смотреть на стол, ведь я знала слишком хорошо, что там увижу. В тот вечер главным блюдом в поздней трапезе Локи выступала уродливая окровавленная голова заносчивого цверга, что когда-то носил имя Брокк. Непрожаренная, с яблоком в зубах. Придумано мной, приготовлено Хаканом. Я скривила губы. Именно там ему было и место — на столе бога огня. Жалкое животное, что посмело равнять себя с верховным богом, господином. Не сдержав любопытства, я всё же бросила быстрый взгляд на отсечённую голову карлика, хоть и знала, что совершу ошибку. К горлу подступил приступ тошноты, отчего пришлось перевести дыхание, отвернуться, но я с удовлетворением отметила выражение ужаса и отчаяния, застывшее на мёртвом лице, в потухших глазах. Маленький мерзавец страдал перед смертью. Страдал значительно сильнее лукавого аса, пока губы того оставались сшиты. Хакан позаботился и об этом.

Звучный злорадный смех Локи разрезал воздух. Улыбнувшись сжатыми губами, я повернулась к супругу, уловила взор горящих задором карих глаз. Они сияли ликованием, и я догадалась, что сумела доставить мужчине редкое наслаждение. Он с пренебрежением кинул колпак на место, накрыв свой страшный трофей, и, ещё смеясь, приблизился ко мне, мягко, как хищник, и величаво, как верховный владыка.

— Такие трапезы мне по нраву, — голос его дрогнул от удовольствия, узкие губы расплылись в зловещую улыбку, больше похожую на оскал. — Моя маленькая хрупкая госпожа… — протянул Локи с таким восхищением и упоением, что я зарделась. — Никогда ты не перестанешь удивлять меня, — и, сократив расстояние между нами, страстный бог огня поцеловал меня так, что сердце провалилось в ноги.

В тот вечер мы много смеялись, пили вино (в моем случае — воду), ели поднесённые чуть позднее блюда и говорили обо всём на свете, как в прежние времена. Кровь проклятого цверга смыла позор и затаённую злобу Локи, и он снова стал весел и беспечен, только тогда в действительности освободившись от своих оков и обретя свободу. Голову Брокка по его приказу отнесли в сад, где она дождалась