Ненависть и другие побочные эффекты волшебства - Ася Оболенская
От слов Александрины ноги подкашиваются, а удары сердца начинают отдаваться в ушах. В кабинете вдруг становится крайне душно, хочется сделать глубокий вдох, но не получается. Ощущения абсолютно отвратительные. Слушать подобное – особый сорт мазохизма.
От еще недавней радости не остается и следа, я с трудом нахожу в себе силы, чтобы выдавить жалкое:
- Я поняла.
Хочется сбежать, но Александрине этого мало. Она добивает контрольным:
- Вы с ней, кстати, очень похожи.
Как я выбралась из ресторана, помню смутно. Старейшин, которые еще недавно заполняли заведение, уже не было. Возможно, разъехались по своим делам. Возможно, я их просто не заметила.
Воздуха по-прежнему не хватало, я практически вывалилась на улицу, зажмурила глаза с такой силой, что, когда я решу их открыть, придется сперва долго моргать, чтобы картинка стала четкой, а затем сделала глубокий вдох.
Один, второй, третий…
Относительно легче стало спустя пару минут. Как и предполагалось, стоило поднять веки, как перед глазами заплясали белые мушки. Пришлось еще несколько секунд провести, пытаясь сфокусироваться, и лишь затем зашагать к машине.
Вадим ждал меня возле автомобиля. Он не спешил навстречу, как хотела я ещё совсем недавно. Просто стоял, наблюдая за мной с совершенно ни о чем не говорящим выражением лица.
Я подошла к нему практически вплотную, до сих пор не имея понятия, что сказать. Я и не думала, что фраза Александрины настолько сильно меня зацепит.
Я вообще не предполагала, что можно так ранить словами.
Мне не хотелось ей верить, но в действительности я ведь знала версию всего лишь одной стороны. Да и как сказать, знала… Какие-то общие фразы от Вадима, какие-то собственные догадки.
Я отлично понимала, что у него со старейшинами далеко не самые теплые отношения, но никогда не доходила до истоков. Осознавала, что начало проблем с пониманием друг друга как-то связано с прошлым учеником колдуна, но не придавала этому должное значение.
Александрине же удалось тыкнуть меня носом в то, что я так старательно игнорировала. Я ведь не имела ни малейшего понятия о реальных мотивах Вадима.
Я подняла на него взгляд лишь тогда, когда стоять, рассматривая асфальт перед собой, стало невыносимо глупо. К этому моменту он так и не произнес ни слова.
- Они разрешили мне жить среди вас. - зачем-то проговорила я, словно отчитываясь.
- Знаю. – негромко ответил Вадим.
Он не сводил с меня взгляда своих темных глаз, и я по-прежнему безуспешно пыталась прочитать спрятанные в нем эмоции. Молча смотрела на него, ожидая, что он что-нибудь скажет, как-нибудь отреагирует, поймет, что произошло.
Хотя, судя по всему, он все отлично понимал. Только вот говорить что-то в свое оправдание не собирался:
- Как я понимаю, ты уже успела по душам поговорить с Риной? – вопрос, ответ на который Вадим прекрасно знал. Вопрос, который был задан без тени неуверенности или смущения.
- Она мне кое-что рассказала. – в отличие от колдуна, мой голос звучал глухо.
- Ну и? Склонна ей верить? – так, словно речь шла о чем-то незначительном, поинтересовался парень и, не дожидаясь ответа, обошел машину, чтобы открыть мне пассажирскую дверь.
От такого его поведения я окончательно растерялась, не произнеся больше ни звука просто поплелась за ним, заняла свое место в салоне и уставилась в одну точку перед собой.
Ощущение, что я куда-то из реальности вывалилась.
Что это не он, а я сделал что-то неверно…
Куча мыслей, сомнений, вопросов. И как всегда ни единого точного ответа.
Это злит, это очень сильно злит.
Гнев накатывает внезапно, и я уже не в силах его контролировать. Он становится только сильнее от понимания того, что я попала в чужую игру, где у каждого свой интерес, а я всего лишь фигура на шахматной доске.
Интересно, что будет в конце? Меня сожрут, проиграв, или добровольно пожертвуют?
А что, если меня не устраивает ни один из вариантов?
С хлопком водительской двери я возвращаюсь в реальность. Смотрю на Вадима и не могу сдержать обиду и злость.
- И это по-твоему нормальная реакция?! – выходит грубо.
- Вполне. – парень, как ни в чем не бывало, пожимает плечами и заводит двигатель.
- Ты издеваешься? – кажется, я совершенно перестала его понимать.
А еще я устала. От всего устала. От недоговорок, от интриг, от непонимания. От этих постоянных качелей, где угрозы граничат с нежностью. От того, что я совершенно запуталась, и не понимаю, где правда, а где ложь.
- Нет, Лина, я не издеваюсь. Я отлично понимаю, что тебе рассказала Рина. Как она информацию преподнесла, я тоже догадываюсь. Только вот не могу взять в толк, чего ты ждешь от меня? Хочешь, чтобы я сказал, какая она плохая? Попытался оправдаться? В таком случае придется тебя разочаровать. Ты зря этого ждешь.
Вадим не поворачивается ко мне, однако я чувствую, как он напрягся. Он по-прежнему создает видимость спокойствия, но мне заметно, как тяжело ему дается эта имитация.
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне правду! – мой голос звучит непривычно громко, словно отражаясь от каждой поверхности.
Вадим останавливает автомобиль настолько резко, что, если бы не ремень безопасности, я бы имела все шансы улететь головой в лобовое стекло.
- Правду? – теперь Вадим смотрит мне в глаза.
- Ты считаешь, что я не имею права ее знать?
Колдун кривится, как будто я сказала что-то обидное, но в итоге кивает:
- Имеешь. И на мнение свое, конечно, тоже имеешь право. И кому верить, тебе решать. И решение о том, на чьей стороне быть в итоге, тоже только за тобой. – Вадим делает паузу, а затем усмехается. Совсем невесело, с ноткой язвительности. – Я покажу тебе правду. Только ты учти, Лина, поговаривают, что воспоминания можно тоже подсунуть фальшивые.
И пока я думаю, что все это значит, колдун кончиками пальцев касается руны на своем запястье, и в этот же момент я проваливаюсь в темноту. В темноту, которая через несколько мгновений развеивается, превращаясь в воспоминания.
В его воспоминания.
Глава 12. Не все воспоминания одинаково безболезненны
Оказаться в чьей-то голове – невероятно странно. Оказаться в голове человека, который тебе не безразличен, странно вдвойне.
Моя магическая составляющая говорит, что в этом нет ничего необычного, но та
