Танец для ледяного мага (СИ) - Шарэль Ти

— Запрос в Совет по данным о начертанной — это два. Билеты, гостиница — это три. И, конечно, нужен подарок к такому событию.

Внезапно пришло осознание, что я поступаю правильно и что в моей жизни еще будут и радостный смех любимой женщины, и теплые маленькие ручки на шее.

Эпилог третий и последний — Мэтт

Восемь лет спустя.

Я боялся. Мерил шагами пространство перед кабинетом для рожениц в маленькой частной клинике Праги и практически паниковал. Меня попросили выйти на пять минут. Только пять, а потом я вернусь — закончили они или нет. Дело не в том, что Инга стесняется меня, просто врачам так удобнее. А мне меньше всего есть дела до их удобства. Но любимая попросила, и я вышел.

Посмотрел на часы. Еще две чертовых невыносимо долгих минуты без моей девочки. И ей там больно. В который раз вознес хвалу богам за то, что я целитель. Потерпи, Ириска. Я вернусь через полторы минуты, и все будет хорошо.

Дождался, когда секундная стрелка отмерит последнюю из трёхста секунд, и без промедления открыл дверь.

— Мы вас позовем, — начала было пожилая доктор, но я холодно процедил, прерывая возражения:

— Пять минут закончились. И больше я не выйду ни на минуту.

Врач осуждающе покачала головой, но благоразумно промолчала.

— Мэтт, — позвала Инга, и я присел на кушетку около нее. Схватки не было, любимая была расслаблена, но утомлена. Приложил руки к ее вискам, делясь магией и силой, и она вздохнула с видимым облегчением.

— Я сказала, что не хочу медикаментозного обезболивания.

— Я помню, я рядом.

— И все-таки, я настаиваю, — снова заговорила доктор, героически игнорируя мой убийственный взгляд, — какой смысл терпеть боль? Сейчас никто не рожает без анестезии.

— Моей жене не будет больно, я об этом позабочусь.

И плевать, что женщина смотрит на меня как на самодура и тирана.

Инга легонько сжала мою ладонь, предупреждая о накатывающейся схватке, и я сразу отреагировал, забирая ее боль.

Единственный предмет в комнате, выдающем ее назначение — специальный монитор — тут же вывел время и интенсивность схватки. Акушер, взглянув на данные, повернулась к моей жене:

— Вам не было больно?

Инга покачала головой, и доктор, недоуменно пожав плечами, отошла посмотреть распечатку с данными. Я придвинул кресло вплотную к кровати и сел, снова взяв ладошку жены.

— Как тебе палата? — спросил, чтобы отвлечь и себя, и жену от предстоящего события. Ни ускорить, ни замедлить его мы не в силах, но тревожность нарастала.

— Красивая, — сказала Инга и огляделась, как будто впервые замечая интерьер. Мы выбирали эту клинику не столько даже из-за персонала, хотя он и слыл лучшим в Чехии. Свою жену я буду лечить сам. Нас больше привлекла комфортная домашняя обстановка родильных палат и возможность мне даже ночью не расставаться с любимой.

Схватки нарастали, но об их интенсивности мы узнавали только по мониторным данным. В какой-то момент доктор вызвала педиатра и ассистента и попробовала выставить меня за дверь. Естественно, безуспешно.

— Готовьтесь, — оставив попытки от меня избавиться, мягко сказала акушер Инге и присела между расставленных ног жены, — будем тужиться на счет три. Раз, два, три!

Инга напряглась, и я вновь влил в нее сил, на этот раз постаравшись дотянуться и до малышки. Сердце дрогнуло, когда прикоснулся к ней своей поддерживающей магией. Но схватка закончилась и пришлось выждать еще несколько тягучих минут до новой.

— Раз, два, три! — снова скомандовала акушер, и почти сразу достала ребенка. Положила прямо Инге на грудь — такого крошечного и забавного человечка. Поймал себя на мысли, что сижу и глупо улыбаюсь. Дотронулся до малышки, чтобы убедиться, что она дышит. Мне всегда казалось, что дети должны кричать, а малютка только что-то кряхтела, тихонько возясь под Ингиными ладонями.

— Какая она чудесная, — тихо прошептал я и наклонился, чтобы поцеловать жену.

После перерезания пуповины малышку забрала педиатр, чтобы осмотреть, помыть и переодеть, а акушер и медсестра вплотную занялись моей женой. Но они зря старались. Когда закончился последний этап родов, я залечил все незначительные разрывы, так что за здоровье Инги я больше не переживал. Потом акушер позволила жене пройти в душевую и я отвел ее, поддерживая под руку. Пока любимая всполаскивалась, медсестра быстро перестелила постель. Проводил закутанную в халат Ингу обратно в кровать. Она немного дрожала, так бывает, когда переживешь сильное потрясение.

Волна осознания прокатилась по мне, омывая облегчением и радостью. Все закончилось! Мои девочки живы и здоровы, а я теперь отец. Боги, как это звучит! Отец!

Я отошел от жены, зная, что она больше не испытывает боли, и подошел к педиатру, наблюдая, как женщина одевает на девочку крошечный белый боди и розовые ползунки. Малютка морщилась и суетливо дрыгала тоненькими ручками.

— Можно? — спросил я, дождавшись, когда доктор закончит.

— Конечно, — тепло улыбнулась она и отступила, позволяя забрать малышку.

Осторожно взял ее на руки. И на меня нахлынули воспоминания. Когда-то я также держал на руках саму Ингу. Помню, что в тот момент меня охватил дикий страх от ее хрупкости. У меня руки тогда чуть не отвалились от напряжения. Хорошо, что Катерина вернулась и забрала ребенка.

Свою дочурку я ощущал совсем по-другому. Новое, совершенно незнакомое чувство зерном упало в мое сердце и тут же разрослось, заполнило меня целиком. Мой ребенок. Наш. Я вернулся к Инге, снова усевшись прямо на кровать, с малышкой на коленях. Она так и не заплакала. Да наверное, и не должен плакать абсолютно здоровый младенец. Пригревшись, малютка уснула, беззвучно сопя и иногда подрагивая всем тельцем.

Наконец, доктора закончили осмотр и оставили нас с женой и ребенком в покое. Инга чуть сдвинулась, и я лег рядом прямо в одноразовом стерильном комбинезоне, который пришлось одеть еще перед началом родов. Малышку я положил на себя — осторожно и бережно, стараясь не разбудить.

— Ну что? — спросила любимая, поглаживая дочку, — что решим с именем?

— Ладно, сдаюсь, Ириска, — покладисто сказал я, — называй сама.

— Зря ты торопишься, я только хотела предложить это тебе.

Мы оба негромко рассмеялись, не отрывая взгляда от нашего общего сокровища.

— Кажется, дочка будет блондинкой, — сказала Инга, перебирая тоненькие светлые пряди, — как насчет Элины?

— Мне нравится, — честно признал я. Мы не упоминали этого имени при обсуждении, но я верил, что имя появляется уже после рождения нового человечка, чтобы подойти именно ему.

— Хорошо, — умиротворенно сказала Инга и зевнула. Магия магией, а живительный сон никто не отменял.

Мы так и заснули все вместе. Инга переложила малышку себе под бок, а я обнял их обоих. Несколько минут балансировал на грани сна, а потом провалился в него вместе с самыми дорогими для меня девочками. Моей семьей.