Дочь кукушки (СИ) - Иконникова Ольга

Одна из девушек сопроводила меня до дверей апартаментов герцога и, поклонившись, удалилась. А я долго еще не решалась переступить порог.

Его светлость сидел за столом и что-то писал, склонившись над листом бумаги. При моем появлении он вскочил, и я увидела на его лице смущение. Мне показалось, он вовсе не обрадовался мне.

Я сделала шаг в его сторону и ухватилась за спинку дивана, потому что почувствовала дрожь в ногах. Мелькнула мысль броситься перед герцогом на колени и упросить его хоть ненадолго отсрочить нашу близость. Но это было бы унизительно – и для него, и для меня, - и я сдержалась.

Комната освещалась лишь несколькими свечами со стоявшего на столе канделябра, и я порадовалась хотя бы тому, что кровать находилась в другом углу, где было темно, и где мой муж не сумеет заметить мой страх. Теперь я уже хотела, чтобы наш первый раз произошел как можно быстрее. Я не была совсем уж наивна, и знала, что это бывает и больно, и стыдно, и надеялась, что после того, как это произойдет, герцог отпустит меня в мою комнату, где я смогу остаться одна и утопить в слезах свое отчаяние.

Он так и стоял у стола, и я вдруг подумала о том, что это может быть впервые и для него. Он чурался женщин высшего света и наверняка был слишком горд, чтобы покупать любовь за деньги.

- Вы дрожите, Аэйна? – тихо спросил он.

А я попыталась улыбнуться:

- Нет, ваша светлость.

- Прошу вас, зовите меня Рауль. Я бы хотел, чтобы мы с вами стали друзьями.

Он не делал попытки приблизиться ко мне, и это показалось мне странным.

- Вас удивляет это, да? Прошу вас простить меня, Алэйна, но я никогда не смогу стать для вас настоящим мужем. Я немощен как мужчина. Не знаю, разочарует ли это вас еще больше или, напротив, обрадует, но всё, что я могу вам предложить – это титул и деньги.

Сначала я ощутила радость – огромную, всепоглощающую. Я испытала такое облегчение, что мне захотелось закружиться по комнате. Но отрезвление наступило довольно быстро.

В голосе его звучала такая печаль, что слёзы хлынули у меня из глаз. Это не мне, это ему было больно в нашу первую ночь.

- Я знаю, я должен был сказать вам это до свадьбы, а не после. Но я оказался слишком слаб. Я понадеялся, что смогу купить хоть немного вашего участия. И если вы возненавидите меня сейчас, я это пойму. И если вы станете настаивать на расторжении нашего брака, я подтвержу, что вы имеете на это право.

Мы так и стояли друг против друга на большом расстоянии.

- Вы можете возвратиться в свою комнату, Алэйна. Если вы пожелаете вернуться в Лиму, я велю завтра же утром заложить карету.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы принять решение. Нет, я не собиралась возвращаться в Лиму. Я выстроила стену между собой и Артуром и не намерена была рушить ее сейчас.

Я останусь здесь, в Ламбере, и постараюсь стать хорошей хозяйкой и супругой. И разве так уж важно, что ночи с герцогом мы будем проводить в разных комнатах? Мы будем уважать и поддерживать друг друга – разве этого мало для счастливого брака?

Я видела – ему нужна была моя поддержка.

Я развернулась, собираясь удалиться в свои апартаменты, но так и застыла на пороге. Наверняка, слуги ничего не знали о немощи хозяина – иначе с чего бы горничные так старательно готовили меня к посещению опочивальни супруга?

Я подумала о том, как удивятся они, когда узнают, что эту ночь я провела в своей постели. Как станут обсуждать это во дворе и на кухне. Как станут бросать на герцога сочувственные взгляды.

- Позвольте мне остаться в вашей комнате, Рауль! – произнесла я, чуть споткнувшись на его имени. – Горничные потушили камин в моей комнате, и боюсь, к утру там станет совсем холодно. Здесь большая кровать, и обещаю, я буду спать на самом краешке и не помешаю вам.

Глаза его сияли – от слёз, и от какого-то яркого света, что шел у него изнутри.

- Благодарю вас, Алэйна! Клянусь, я этого никогда не забуду!

52. Новые друзья

С друзьями Рауля я познакомилась на следующий день. Рудокоп Мартин оказался улыбчивым русоволосым здоровяком. Я сразу почувствовала к нему расположение – было видно, что он искренне уважает моего мужа и, как может, пытается заботиться о нём. В моем присутствии он забавно краснел и чувствовал себя неловко. Но, кажется, он был искренне рад, что Рауль, наконец, обзавелся супругой.

А вот огромный лохматый пастуший пес Жуль совершенно меня не стеснялся. Он обнюхал мои руки, вяло махнул хвостом и взглянул на хозяина – дескать, ладно, пусть живет у нас в замке. Я не пыталась навязаться ему в друзья, а он не пытался заслужить мое расположение – между нами был обычный нейтралитет.

Я обмолвилась, что люблю ездить верхом, и муж тут же подарил мне отличную лошадь – серую в яблоках. Сам он по состоянию здоровья не мог заниматься верховой ездой, и на первую прогулку по окрестностям Ламбера я отправилась в сопровождении Мартина.

Мы поднялись в горы и остановились на небольшой лужайке, с которой открывался великолепный вид на замок, на леса. Потом спустились в долину и проехали по засеянному пшеницей полю, на котором работало десятка два крестьян. Те приветствовали нас почтительными поклонами, но во взглядах их не было ни любопытства, ни доброты. Некоторые же смотрели и вовсе враждебно. Это было так непохоже на тот радушный прием, что устроили мне слуги в замке, что я растерялась.

- Не обращайте внимание, ваша светлость, - заметил мое беспокойство Мартин. – С вами это никак не связано.

- Не связано? – возразила я. – Но они смотрят на меня как на врага, хотя видят меня впервые в жизни. Или в вашем герцогстве принято так принимать новых людей?

- Не обижайтесь на них, - вздохнул мой спутник. – Они всего лишь боятся, что ваш приезд помешает герцогу выполнить некоторые обещания.

Я всё еще ничего не понимала.

- Я думаю, его светлость должен сам вам всё рассказать, - промямлил Мартин.

Я обиженно отвернулась, и он сдался.

- Ну, хорошо! Здесь нет никакой тайны, и надеюсь, его светлость не обидится на мой болтливый язык. Пять последних лет в Ламбере – страшные неурожаи. Пшеница и просо то выгорают на солнце, то заливаются ливнями. На наши земли пришел голод, и крестьяне не выжили бы, если бы не помощь герцога. Его светлость закупает зерновые в соседних провинциях и тратит на это почти весь свой доход. А теперь люди опасаются, что вы, как законная супруга, можете воспротивиться этому.

- Но я вовсе не собираюсь вмешиваться в дела герцога! – воскликнула я. – Напротив, я считаю правильным и мудрым помогать тем, кто от него зависит.

- Я передам им это, ваша светлость! – просиял Мартин. – Уверен, в следующий раз, когда вы будете проезжать через деревню, вас будет ждать совсем другой приём.

Но это была лишь верхушка проблемы, и я прекрасно понимала это.

- Но не означает ли это, что заниматься земледелием здесь просто бессмысленно?

Мартин покачал головой.

- Нет, ваша светлость. В прежние времена здесь всего было вдоволь, и люди в Ламбере ни в чём не испытывали нужды. Но потом кое-что случилось. Из замка выкрали амулет, который способствовал богатым урожаям, и с тех пор работа на земле уже приносит всё меньше и меньше плодов. Долгое время Ламберу удавалось продержаться на остатках прежней магии, но с каждым годом ее действие слабеет.

Мы остановились в деревне на обед – простой, но очень сытный. Мартин познакомил меня со своей сестрой – не старой еще, но изможденной женщиной. А еще – с племянником Робером, который с гордостью сказал, что уже через несколько дней начинает работать рудокопом.

- Рудокопом? – изумилась я.

Мальчишка казался смышленым, но еще слишком маленьким для такой тяжелой работы.

Мартин пояснил:

- Сейчас всё больше народа отправляются из долины в горы. Иногда там удается добыть золото или драгоценные камни. Старики говорят, что в здешних горах есть золотая пещера – будто бы кто-то даже видел ее лет пятьдесят назад. Теперь каждый надеется ее найти. Если такое случится, его светлость щедро вознаградит тех, кто участвовал в поисках, а Ламбер сможет забыть о голоде.