Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна

— Еще раз благословение Неба, повелитель, — сказала она, увидев в проеме двери его неподвижную фигуру, — ты как раз вовремя. Поможешь мне?

— Что я должен сделать, несравненная? — справившись с собой, спросил Янг.

— Подай вон ту корзину в углу. И будь готов набросить платок и завязать.

Когда змея, лишившаяся яда, была водворена на место, Росомаха аккуратно запечатала бокал и наложила хранящие чары.

— Это нужно будет как можно скорее отправить зеркалом в Пьесту, его милости, барону Аньеру. Я все думала, чем отблагодарить его за спасение моей жизни. Яд песчаной гадюки — штука редкая. Ему должно понравиться.

— Вне всяких сомнений, моя госпожа, — согласился Янг, — но откуда здесь взялась гадюка?

— Не имею ни малейшего понятия, свет моего сердца, — пропела Росомаха, — когда я пришла, она уже освоилась тут и чувствовала себя как дома. Наверное, кто-то из подданных предвосхитил мое желание отблагодарить барона и сделал мне такой подарок. А платок с корзины снял, чтобы я сразу увидела и обрадовалась.

— Ты не испугалась?

— Чего, Боги Претемные? Я же из Валендора. Валендор, Румон, Виен — сплошные леса и болота. Самые гадючьи места в империи. К матери в сад они постоянно заползали, а мы ловили. За каждую порцию яда граф, мой отец, платил серебром. Все дети в замке так зарабатывали.

Янг закрыл глаза, борясь с приступом гнева. И заговорил, только когда понял, что голос ему подчиняется и это будут человеческие слова, а не звериное рычание.

— Надеюсь, несравненная, ты не будешь возражать, если я найду этого доброго человека и отблагодарю по-царски. Урна с прахом, инкрустированная золотом, будет в самый раз.

— На мой взгляд, хватит и серебра, дорогой. Это ведь всего лишь змея… Но решать тебе. Найдется среди твоих слуг спокойный и неболтливый? Надо потихоньку, не привлекая внимания, вынести корзину за ворота и отпустить гадюку обратно в пустыню.

— Не проще оторвать ей голову?

Росомаха мгновенно состроила лицо светской красотки, обманутой в лучших чувствах.

— Как жестоко, супруг мой. А, главное, как нерационально. Тушка обязательно попадется кому-нибудь на глаза и весь наш с тобой блестящий план придется выкинуть туда же, куда и тушку.

— Наш с тобой? — Янг на мгновение расширил глаза, — а не просветишь меня, что мы с тобой придумали? А то я, веришь, как-то совсем не в курсе.

— О… — девушка, легкомысленно улыбаясь, взмахнула рукой, — Ничего эпичного, мой повелитель. Просто пара — другая аскеров… а лучше пара-другая сотен аскеров бегают по всему дворцу, врываются в покои вельмож и слуг, переворачивают все вверх дном. Заглядывают во все сундуки. Задевают и бьют драгоценные вазы ценой в пять рабов или двух верблюдов. А на все возмущенные вопли отвечают, что это приказ Священного и в чем дело — говорить не велено. Под страхом отрезания головы. Представляешь, сколько интересного можно найти… а еще больше — услышать, если подойти к делу основательно и добросовестно.

Не смотря на пережитый страх, Янг уже улыбался.

— Надеешься, что у того, кто подкинул гадюку, нервы послабее твоих и он удерет из дворца в город?

— Или попросится навестить больных родственников.

— Но для такого масштабного бардака нужен серьезный повод…

— Кесара в глубоком обмороке от страха, чем не повод? Его императорское величество, Рамер Девятый, такие вещи проворачивал не раз и с большим искусством. Думаешь, у нас хуже выйдет?

— Думаю… — Янг и правда задумался. Затея отдавала балаганом, но что-то в ней, определенно, было. — Лекарь и твои рабыни… Что с ними будем делать?

Росомаха повела плечом:

— Нет ничего проще. Есть порошок. Если развести его в воде в правильной пропорции, человек впадает в состояние, очень похожее на обморок…

Недослушав ее, Янг шагнул к девушке вплотную, взял ее за плечи и основательно тряхнул:

— Даже думать не смей, — раздельно проговорил он, — никаких сомнительных зелий.

В томных, "оленьих" глазах кесары сверкнула опасная молния.

— Запрещаешь? Равноправной?

Не отрывая яростного взгляда от ее лица, Янг скользнул ладонями вдоль опущенных рук, взял узкие кисти в свои. И… опустился на одно колено.

— Прошу, несравненная. Только смиренно прошу — побереги мое сердце.

Это был очень странный взгляд: властный и молящий одновременно. Росомаха почувствовала, что руки, очень осторожно сжимающие ее пальцы, подрагивают от гнева, а, может, и страха.

— Да ради Неба, — растерялась она, — Ну, давай их, всех троих, на пару дней у меня в покоях запрем.

— Это мне уже нравится больше, — кивнул Янг. — Но есть в твоем плане пункт, который мне нравится еще сильнее.

— Какой пункт? — не поняла девушка.

— Вот этот…

Неожиданно, прямо из коленопреклоненной позы, Янг выбросил ногу и толкнул кесару под колени. Со сдавленным воплем она рухнула и оказалась у него в руках.

— Вот так, несравненная, — со странным удовольствием проговорил он, — а теперь обвисай, как срезанный плющ, и не шевелись. А я пойду наводить панику среди подданных.

Росомаха почувствовала, что ее куда-то несут, старательно изобразила умирающую. И совершенно нелогично подумала, что кататься на руках у супруга ей, пожалуй, нравится.

Глава 20. Чем дальше в лес, тем толще партизаны

Чем дальше "Селедка" продвигалась в сторону островов Полуночи, тем больше моряки понимали, что случился не банальный ураган, который налетел, покуролесил и утих, оставив после себя хаос. То, что здесь бушевало — не ушло. Оно затаилось. Надолго ли?

Море как будто успокоилось, но цвет изменило, из лазурного став кобальтовым, с отливом в фиолетовый. Может быть, виновато в этом было небо над ним?

Небо тоже поменялось, потемнело, словно его закрыли огромной серой вуалью. Солнце больше не слепило, да и грело меньше. Руслан порадовался, что поддался на уговоры моряков и на выигранные деньги купил себе теплую вязаную жилетку.

На предпоследней остановке стало ясно — дальше лучше не плыть. Приставать пришлось к голому берегу и якориться с помощью здоровенного камня, обвязанного веревкой крест-накрест. Его вывалили за борт втроем.

На берегу, где раньше всегда царила деловая суета: шумел небольшой импровизированный рынок и толкались бездельники, сейчас было пусто. Вообще никого — ни человека, ни зверя, ни рыбы.

Пожав плечами, моряки отправились по проложенной одноосными тачками тропе в горы, туда, где на склоне виднелись какие-то хижины, и даже блестели наново крытыми крышами. Это внушало некоторый оптимизм: если покрыли дома, значит — есть живые!

Еще больше взбодрили их две тощие, злобные дворняги, которые встретили их у поселковых ворот и обложили собачьими ругательствами. Смысл их сводился к извечному: "Ходят тут всякие, а потом добро пропадает…"

Ворота оказались распахнутыми настежь. Вошли, а что! Вода-то нужна, и продукты тоже. Дохлую рыбу, которая в последнее время почему-то попадалась им в изобилии, есть не тянуло.

В поселке, как и повсюду вокруг, пахло потухшим огнем, а на домах, дорогах и даже деревьях лежал толстый слой мелкого серого пепла. Люди, округлив глаза, рассказывали о невиданном грохоте, столбе дыма, который поднялся "до самого неба", падавших сверху мертвых птицах и огромной, с гору величиной, волне, которая смыла причал и весь прибрежный поселок. Люди, впрочем, успели удрать на возвышенность и наблюдали за буйством стихии "из ложи".

Принц пытался не показывать виду и "держать лицо", но напряженная шея и закаменевшие плечи выдавали его тревогу.

— Нари, — Руслан тронул его за руку. Он уже знал, что такого не прощали и за подобную фамильярность ата должен был зарубить наглого бывшего раба на месте. Но решил рискнуть. Все же данный конкретный ата возлагал на данного конкретного бывшего раба очень большие надежды. — Можешь мне ответить на небольшой вопрос.

Принц внимательно посмотрел на его руку на рукаве своего халата. Вздохнул. И сказал: