Ведьма из Ильмаса (СИ) - Мирошник Ксения Викторовна
Остаток дня был неимоверно длинным. Женщина — ее звали Кира, проводила нас в просторные покои, где добрых два часа меня мыли, чистили, сушили и одевали. Майю увели почти сразу. Она успела лишь слабо улыбнуться и пообещать, что с ней все будет хорошо.
Когда меня ненадолго оставили одну, я успела рассмотреть свое новое временное жилье. Спальня, и правда, была очень внушительной, с огромным балконом, гардеробной и своей ванной комнатой, тоже довольно вместительной. По левой стене висели картины с пейзажами, изображавшими просторы Ильмаса. Под ними застыл, на вид очень мягкий, со множеством подушек, диван. Рядом высокий комод и зеркало в полный рост. Следом высокая арка, ведущая в гардероб, в который даже заглянуть не захотелось. Справа — большая кровать с уютным балдахином, дверь в ванную комнату, да пара кресел. С тоской я прошлась взглядом по комнате, в этот миг, желая оказаться в маленьком домике с камином, на окраине Ностофа.
Я не строила иллюзий по поводу своей судьбы. Никаэлас найдет способ вынудить меня сдаться, но трепыхаться я буду до последнего. Возможно, получится выторговать что-нибудь для семьи, Майи или жителей Ильмаса.
Я вышла на балкон. Вид открылся мне по истине завораживающий. Эта часть дворца смотрела на цветущий сад, за которым начинались невысокие горы, словно эту сторону не тронуло всеобщее запустение. Если посмотреть вправо и немного подождать, можно разглядеть среди камней чудесный водопад. Он показывается не сразу, будто открывается не всем, в детстве я именно так хотела думать. Нужно просто присмотреться. Много лет назад я приходила в восторг от этого зрелища, но сейчас боль мешала насладиться. Боль собственной беспомощности, безысходности и бесконечной тоски по Мираносу. Как странно, там я скучала по Ильмасу. Разве так бывает?
Майя вернулась после заката, усталая, с раскрасневшимися руками и чуть сгорбленной спиной. От тяжелой работы на кухне ее тело затекло. Я отправила ее в ванную и поделилась ужином. Девушка ни разу не пожаловалась, не уронила ни единой слезинки, и хоть и старалась выглядеть бодрой и веселой, ужаса в глазах скрыть не смогла. Майя старательно прятала следы побоев, которые вызывали во мне ярость и отчаяние. Как только я попыталась заговорить о них, подруга остановила меня и закрылась на время. Ужинали в ту ночь мы в тишине.
Я не позволила подруге лечь на узкий диван, хоть он и был мягким. Кровать для меня одной слишком просторна, поэтому я уложила Майю рядом с собой.
— Как думаешь, он пощадит тебя? — спросила шепотом она.
— Не думай об этом, хотя бы сегодня, — ответила я, обнимая ее. Я ощущала, как все еще дрожит ее тело. — Спасибо тебе.
— За что? — искренне удивилась Майя.
— За то, что последовала за мной…
— Так будет всегда, но только до тех пор, пока наша разлука не будет счастливой! — я услышала, что она улыбается.
— Это как?
— Придет время, обязательно придет, когда ты выйдешь замуж, — увлеченно зашептала она, — в последнее время я часто об этом думаю. Но не о той свадьбе, о которой говорит этот мерзавец, совсем о другой — той, что станет для тебя благом.
— С чего это ты завела эту тему? — удивилась я, немного отстраняясь и заглядывая подруге в лицо.
— Впервые я подумала об этом, когда увидела вас с Арасом вместе…
— Что? — я даже села, услышав глупости, которые говорила моя подруга.
— Именно! Вы так подходите друг другу!
— Не говори ерунды, Майя! — хорошо, что она не видит, как вспыхнуло мое лицо. — Я и Арас — это что-то невозможное!
— Если ты говоришь о его гневе, то это временно. Ты и сама знаешь, что скоро он остынет и хорошо все обдумав, поймет, что ты не виновата в смерти его жены. Это лишь эмоции, они переменчивы.
— Кто тебе это сказал? — очень тихо, так словно кто-то мог услышать о самом сокровенном, спросила я. В груди затеплилась глупая надежда. И откуда она взялась именно здесь? В Ильмасе, на пороге свадьбы с чудовищем.
— Его глаза. Я никогда прежде не видела, чтобы на тебя кто-то так смотрел.
— Как?
— Так, словно ты уже принадлежишь ему, — Майя тоже села, смело посмотрела в мои глаза. — Его ярость способна снести все вокруг, представь, на что способна его любовь?
— Какая любовь, Майя? — сердце тут же отозвалось на это слово, о котором, и помыслить было совестно. — Он недавно потерял жену!
— Которую совсем не любил…
— Майя! — возмутилась я.
— Да погоди ты ругаться, — улыбнулась она. — Я знаю, что говорю.
Я даже дыхание затаила, пытаясь поймать и осмыслить каждое, сказанное ею слово.
— Клинт рассказал мне, что Арас не любил Милену. Ну, то есть не совсем так, любил, конечно, но не как мужу должно любить жену.
— А как же тогда?
— Она была для него кем-то вроде младшей сестры. Ее отец входил в знать и владел огромными землями в Мираносе. Френсис Макгигон был его большим другом с юности. Так вот, Милена выросла на глазах Араса, они, кстати, были невероятно близки. Доверяли друг другу безоговорочно. Родители Милены погибли, когда ей не было и восемнадцати. Его величество посчитал, что в столь юном возрасте девушка не может управлять такими обширными владениями, поэтому решил выдать ее замуж. Милена осмелилась возражать, чем только разгневала короля и утвердила в принятом им решении. Девушкой она была сильной, решительной и в целом, с управлением поместьем вполне справлялась, но кто же ослушается короля?! Она уговорила Араса поддержать ее этим странным браком, на что он хоть и с трудом, но дал согласие. Сын наместника был убежден, что она должна выйти замуж исключительно по любви, но Клифорд не оставил им выбора.
— Вот почему она жила в отдельной комнате, — пробормотала я, наконец, понимая, что это означало. — Но как же они решились на такие обязательства?
— Тот документ, который использовал Арас для твоего освобождения из Цитадели, должен был помочь им развестись. Они ждали лишь момента, когда Милене разрешат самой управлять своими землями. Но…
— Она не дожила…, бедняжка, — мне сложно было сейчас понять собственные чувства. Это и горечь, и печаль, и гнев и обида, но и нечаянная, очень робкая радость.
— Гнев застилал глаза Араса, — продолжила шептать Майя, — она была вверена ему, как сестренка, как беззащитное существо, о котором он заботился. А еще, наверное, как единственная девушка, которую он так близко подпустил.
Я молчала, пытаясь отринуть все услышанное. Теперь это не имело значения. Арас далеко, он меня ненавидит. Даже если Майя права, и он сможет сменить гнев на милость, будет уже слишком поздно. Засыпали мы долго, я никак не могла освободиться от того, что рассказала подруга, она мучилась от усталости и боли, которые подарил ей ушедший день. Завтра попробую снова обратиться к Никаэласу.
Когда Майя, наконец, заснула, я накрыла ее и, набросив на плечи шаль, вышла на балкон. Позволила себе лишь пару мгновений помечтать о человеке, которого выбрало мое сердце, а потом погрузилась в раздумья о будущем. Какие именно перемены принесет Ильмасу мой брак с Никаэласом? Что сделает он с такой властью, как распорядится ею? Одно я знала точно — как только он получит дар, я стану предметом ненужным для него. Меня ждет позор, а потом смерть. Но прислушавшись к себе, я поняла, что мой страх не способен преодолеть границы безумия.
Ранним утром Майю снова забрали, а Никаэлас пригласил меня на обещанную экскурсию. Мы спустились в подземелье и прошли долгим коридором вглубь, туда, где еще при правлении Равия Ледоуста были тюремные камеры. Надо признать, что маги те же люди, со своими недостатками и низменными желаниями, которые иногда приводят их сюда. Равий никогда не был излишне жесток или кровожаден, но и его методы воздействия приносили результат.
Сейчас я стояла в просторном зале с множеством камер, откуда доносились стоны, стенания и плачь, а ещё жуткий запах, который заставил меня прикрыть нос. Камеры были переполнены настолько, что сквозь решетки кое — где были видны конечности — тощие, грязные руки или ноги. Я неожиданно для самой себя подошла ближе. Внутри были и люди и маги, старики, женщины, дети.
