Александра Турлякова - Рифейские горы
Покинуть город оказалось сложнее, чем Айвар предполагал поначалу.
В ворота охрана выпускала беспрепятственно только свободных граждан, рабы же выходили по специальному пропуску, который выдавать мог лишь сам хозяин, на пропуске ставилась печать кольцом с печаткой и вырезанным именем. Пропуск не требовался тогда лишь, когда невольник сопровождал своего господина.
А Лидас в последнее время никуда не выезжает, значит, нужно искать другой путь. Иметь бы нужные инструменты, Айвару ничего бы не стоило сделать поддельную печатку, тем более он уже однажды видел письма, запечатанные Лидасом печатью из воска.
Ах, если бы господа знали, о чём думают их слуги! Айвар, сохраняя бесстрастное выражение лица, о многом успел передумать. Стоял, не шелохнувшись, не прислу-шиваясь к словам господ, но чувствуя на себе взгляд Айны. Всем казалось, что она смотрит на Адамаса, но Айвар, стоя у порога как раз за спиной гостя, видел, что взгляд госпожи направлен чуть выше, на него.
О, как опасно бросаться такими взорами! Никакой осторожности. Никакой скрыт-ности. Нельзя так.
И вообще хватит идти у неё на поводу. Она привыкла получать всё, что захочет, по первому же приказу. Она — царская дочь, и этим всё сказано. Ты же в этом доме никто. Такой хозяин, как Кэйдар, глазом не моргнув, без всякого сожаления казнить прикажет, как только правду узнает. А Лидас? Лидас голыми руками придушит. И будет прав!
Понимая это, Айвар покинул зал сразу же, как только слуги вывели Лидаса.
Ночь уже! Теперь из Дворца не выпустят. Плохо! Госпожа, наверняка, пошлёт кого-нибудь с приказом найти и доставить. Вчера, вот, тоже искала, как говорила Даида. И позавчера.
Вира нашла Айвара на кухне.
— Госпожа хочет тебя видеть. — Этих слов вообще-то можно было и не говорить, и так всё ясно.
Айна сидела на краю ложа, вытянув ноги. Не дожидаясь приказа, Айвар принялся расшнуровывать сандалии. Она давно уже не требовала исполнения этой прихоти, но Айвар всем видом старался дать понять одно: дальше он заходить не намерен.
Они поднялись одновременно, и Айна спросила с неожиданной сдержанностью в голосе, глядя в лицо снизу вверх:
— Ты избегаешь меня? Три прошедших дня Вира искала тебя по всему Дворцу… Опять в городе, да? — Голос спокойный, даже ровный, но во взгляде настойчивость, а в лице — напряжённость, будто мысль одна держит: Не дай Бог, чувства свои выка-зать.
— Вы сами знаете, госпожа… — Айвар не договорил, чувствуя её пальцы на своих руках. Ласкающее движение вверх по плечам, прикосновение подушечек пальцев к подбородку, к губам. В сладком предвкушении задрожали плечи. Нельзя! Нельзя ведь…
— Ну, попробуй только уйти… — Айна рассмеялась довольно, притягивая его к себе навстречу для поцелуя. — Хочешь… Сам хочешь… Ну, скажи, что не можешь без меня! — ответом ей был стон, долгий, мучительный, и Айна снова рассмеялась. — Ты никуда от меня не уйдёшь. Никуда… Пока я так хочу…
Он ловил губами её улыбку, отвечал на поцелуи порывисто, торопливо. Ещё раз! Ещё одни, последний раз! Он ведь ничего не изменит…
— Подожди! — Айна чуть-чуть отстранилась, вскидывая вверх руки, — звякнули брас-леты на гибких запястьях, — потянула шпильки, распуская волосы. Они упали пыш-ным каскадом почти до колен, и от них пахну́ло нежнейшим ароматом. — Я нравлюсь тебе? Ну, скажи, нравлюсь? — Айна смотрела прямо в глаза, она не ждала слов в ответ, она их уже знала. — А за ужином сегодня? Я понравилась тебе? — Он ответил осторож-ным поцелуем в приоткрытые губы, запустил пальцы в волосы на затылке, запроки-дывая голову сильным властным движением.
— Сделай… сделай мне хорошо. — Айна, смеясь, качнулась назад, теряя равновесие, увлекая и его за собой.
Самый сильный — самый нежный — самый любимый! Страстный, настойчивый, почти грубый. И весь — весь-весь! — мой! Мой! Мой до самой слабой, самой крошеч-ной улыбки.
Он был нежен и порывист одновременно, ласков и настойчив. Все эти чувства совмещались в нём с тем волнующим сочетанием, которого так не хватало в Лидасе. Несмотря на слабый опыт, учился он легко и быстро, и сейчас уже не казался наив-ным неумехой.
И всё равно настоящего искреннего чувства не было в нём. Айна это сердцем чув-ствовала. Обидно осознавать, что тобой только лишь пользуются, но и приятно при мысли о том, что красота твоего тела и лица могут подчинять себе мужское тело. А сердце как-нибудь и привяжется. Главное здесь — держать к себе поближе. Ведь с Лидасом это когда-то получилось.
Виэл отстранился, снова стал чужим, хотя и лежали они под одним одеялом, но в молчании чувствовалась дистанция. А хотелось пусть не признания, хотя бы нежного слова, одобрительной улыбки, ласкающего взгляда.
Айна придвинулась ближе, опустила голову ему на плечо, нащупала расслаблен-ные пальцы, лежавшие на груди поверх одеяла.
— Мне лучше уйти… — Айвар осторожно высвободил руку, приподнялся.
— Нет. Я хочу, чтоб ты остался. Со мной… — Айна приобняла его за шею, придавила весом своего тела, коснувшись губ лёгким поцелуем, прошептала. — Ты всегда ухо-дишь… Сразу… Не уходи сейчас… Останься, я хочу…
— Сюда зайти могут… Кто-нибудь…
— Здесь до утра никого не будет. К тому же Вира всегда рядом.
— Она знает? — Айвар только в эту секунду осознал: история эта развивается на гла-зах служанки, можно сказать, с самого начала. А если она хоть словом обмолвится? Рабы на кухне о чём только ни болтают! Частенько господа новости узнают позднее челяди.
— Вира не болтлива. К тому же я готовлю ей вольную. Скоро её вообще здесь не будет.
При мысли о том, что кому-то из рабов повезло дождаться свободы, на душе стало и радостно и грустно. Да, повезло, но повезло другому.
— У неё свадьба через месяц, я думаю, вольная будет хорошим свадебным подар-ком… А это что? — Айна провела пальцами по его губам. — У тебя здесь кровь, вот тут, в уголочке. Запёкшаяся уже… Ты что? Откуда это? Прикусил, что ли?
— Это господин Кэйдар. Сегодня перед ужином. — Айвар поморщился. Он не хотел говорить про это. Напоминать о зависимости своего положения.
— За что? — Айна, приподнявшись на локтях, смотрела прямо в лицо, обеспокоенно нахмурив брови.
— Я не знаю. Мы просто пересеклись в коридоре…
— Бедненький мальчик. Мой бедненький мальчик. — Айна касалась губами щеки, щекотала кожу длинными ресницами при каждом прикосновении. — Тебе больно было, да? Почему ты раньше не сказал? Я бы осторожнее была…
— Не надо! Не надо меня жалеть! — он не решился оттолкнуть Айну от себя, только придержал за плечи на расстоянии полусогнутых рук. — Я сам виноват во всём, что со мной происходит.
