Филис Каст - Богиня легенды

Королева как будто и не слышала.

— Мы начнем осуществлять мою идею об отдыхе и играх для женщин завтра же, через час после завтрака.

Она окинула взглядом комнату, и все женщины, замершие с иглами в руках, с жаром вернулись к работе.

— Ох, Гвен, спасибо! — воскликнула Изабель, бросаясь к королеве и обнимая ее, — И прости, что я так бесцеремонно вела себя.

Гиневра отшатнулась, как будто никогда не видела, чтобы женщина так открыто выражала радость. Но на самом деле она чувствовала себя невероятно счастливой.

— И чем мы займемся в первые часы игр?

Bay… ты застала меня врасплох, Гвен. Я и не думала, что это может случиться так скоро.

Изабель рассеянно уставилась в потолок, потом хлопнула в ладоши.

— Прошу прощения, что мешаю вам, леди, но мне бы хотелось устроить голосование.

— Голосование, мэм?.. — спросила Мэри из-за ее спины.

Она боялась выйти и очутиться перед глазами королевы. Изабель грустно было думать, что Гиневра так плохо обращается со слугами. Увы, они были для нее всего лишь инструментами для исполнения желаний. Даже та юная леди, что недавно выскользнула из комнаты. Все это было и печально, и унизительно. Гиневра потерпела неудачу как королева. И в других отношениях тоже.

— Кто хочет участвовать в играх завтра утром? — спросила Изабель, — Пожалуйста, не поднимайте руку, если у вас нет такого желания. Пусть поднимут руки только те, кого это действительно интересует. Но если вы не склонны играть, никто вас за это не накажет, ведь так, королева Гиневра? Это не требование.

— Они могут решать сами, Изабель.

— Вы слышали, что сказала королева. Вы можете сказать «да» или «нет» без последствий. Если вы решите не участвовать в игре, то этот час будет ваш, можете делать что хотите. Лишь бы вам было хорошо. Черт, вы можете позабавиться с вашими мужчинами.

Многие захихикали.

— А что это будет за игра? — спросила одна женщина, не поднимая глаз от шитья.

Гиневра посмотрела на Изабель, потому что представления не имела, чем они займутся.

— Графиня Изабель может ответить на твой вопрос.

Изабель огляделась, немножко подумала и наконец сказала:

— Это будет зависеть от завтрашней погоды.

В это самое мгновение тучи разорвала молния, послышалось низкое ворчание грома.

— Если придется остаться в замке, значит, так тому и быть. Вы когда-нибудь слышали про «Утка, утка, гусь»?

— Это список обеденных блюд? — спросил кто-то.

— Это игра.

Изабель и Гиневра спускались по лестнице.

— «Утка, утка, гусь»? — с улыбкой произнесла королева.

— Ну да, ведь эти женщины раньше ни во что не играли, так что придется начинать с малого.

Гиневра миновала еще несколько ступенек, а потом обернулась к Изабель.

— Приношу глубочайшие извинения за мое ужасное настроение.

— А что случилось, Гвен? Я, конечно, совсем недавно тебя знаю, но все равно мне показалось, что это на тебя не похоже.

— Вы двое, ты и…

— Мэри. Ее зовут Мэри. И она собирается замуж за доверенного человека Артура.

Королева вспыхнула.

— Да-да, Мэри. Вы обе насмехались надо мной, изображая реверанс.

Изабель от неожиданности разинула рот. И уставилась в потолок.

— Ох, погоди-ка, опомнись! Мы просто веселились! У нас и в мыслях не было выказывать тебе неуважение. Мы поспорили, кто ниже присядет.

— Но мне это кажется именно насмешкой над моим положением.

— Дай-ка мне передохнуть, Гвен… Скажи, с каких пор тебя это начало так заботить? До этого я видела с твоей стороны только доброе отношение ко всем и каждому. А сегодня ты вдруг выпустила коготки. Без видимой причины.

Королева опустила голову, и ей вдруг как будто отказали ноги. Она села прямо на ступеньку, и Изабель поспешила присесть рядом.

— В чем дело, Гвен?

— Я завидую, Изабель.

— Чему? Если ты имеешь в виду сегодняшнее утро, так между мной и Артуром ничегошеньки не было!

Конечно, это не было полной правдой, и все-таки почти ничего не было. К немалому ее разочарованию.

— Это утро?

Изабель захотелось дать самой себе по лбу.

— Я имею в виду, что мы общались. Как обычно, говорили о разном.

Вот это соответствовало истине. Они разговаривали. Правда, они еще и целовались и едва не обнажились и не занялись горячим, пылким сексом, но этот пункт незачем было упоминать.

— Нет, меня расстроило не то, что было между тобой и Артуром.

Отлично! Не означало ли это зеленый свет к дальнейшему?

— Тогда что?

— Я видела, как весело было тебе и…

— Мэри. Ее зовут Мэри.

— Да, извини… Мэри. Я видела, какой она выглядит счастливой рядом с тобой, и тут меня обожгла зависть.

— Почему?

— Потому что мне никогда не приходилось вот так по-дружески вести себя с кем-нибудь из служанок.

— Эй, они преданны и уважают тебя!

— Это не одно и то же. От слуг в замке, конечно же, ожидают преданности. Иначе и быть не может.

— Мне кажется, настоящую преданность можно только завоевать, но никак не потребовать.

— Но что я делала не так?

— Да, в общем-то, ничего. Ты ведешь себя как и все особы королевской крови. Принцесса Ди, уж на что она…

Ожерелье долбануло в грудь. Изабель вздохнула.

— Ты смотришь на них как на инструменты, а не как на людей. Если бы ты запомнила их имена и кое-что об их любимых, об их жизни, ты могла бы подружиться с ними, они стали бы для тебя личностями.

— Ты провела здесь всего-то пару дней и ночей и успела добиться этого.

Изабель взяла королеву за руку.

— Мужчины и женщины в Камелоте преданы тебе, Гиневра. И уж поверь, ты сама могла быть куда хуже. Например, ты могла бы быть Гитлером…

Бабах!

— Но ты не такая. Насколько я слышала, все, кто работает здесь, очень тебя уважают. И если бы не это, тебя и Ланселота давным-давно изгнали бы.

Королева резко вскинула голову.

— Что-что?!

— Ох, умоляю, Гиневра, об этом в замке не говорят только куры и собаки. Да и то… за половину собак я бы не поручилась.

— Я не понимаю, о чем ты. Я… я всегда очень серьезно относилась к клятвам, данным Камелоту. А вот клятвы, данные Артуру, ты не очень-то соблюдаешь. Ты изменила мужу. И только доверие к нему заставило людей послушаться, когда он запретил всем, кто об этом знает, — а знают абсолютно все, можешь мне поверить, — говорить о том, что ты нарушила обеты.

Гиневра встала.

— Это неправда.

Изабель посмотрела на нее снизу вверх.

— Что именно? То, что ты изменила мужу, или то, что об этом всем известно?

Королева окатила ее гневным взглядом.