Вера Чиркова - Вожак для принцессы
— Ир, мы надеялись, что ты побудешь тут дня три… тебя родители ждут… — начал Лангорис, посмотрел на мое лицо и сдался, — сейчас открою портал. Но прежде ещё один вопрос, наш наблюдатель уже вернулся… посылать туда надолго магистра слишком накладно, да и магии для него там маловато. Мы решили дать тебе в помощь кого-нибудь из маглоров, не бери в стаю, а просто дай контракт. Через денек мы его тебе перебросим… возьмешь?
— А выбрать можно?
— Выбрать? — почему-то теперь они изумились ещё сильнее, чем час назад, когда увидели меня в чешуе.
— Ну да. Я бы с удовольствием взял Ренгиуса, он живет в крепости, где воспитывают бастардов, недалеко от Тушера.
— Вот как… — пронзительно глянул учитель, — так ты сумел преодолеть гордость и договориться с ним. Мы постараемся.
— Ещё я сумел сообразить, кто придумал Хангерса, — мне очень хотелось посмотреть, как они воспримут это заявление, но магистры только заухмылялись.
— С этой задачей маглоры обычно справляются в первые пять лет, — кивнула Гайлена, — редко кто думает дольше. Не зря же мы отправляем на практику самых сообразительных и настойчивых.
— Вот тебе портальный браслет, умеешь пользоваться? — достал из большого вестника магическую вещицу Лангорис, — может переносить до четырех спутников нормального веса.
— Я знаю, у меня такой был.
— Только следи за резервом. И если будет очень серьезная ситуация — немедленно отправляй мне вестника, — строго изрек Дэгерс, — теперь твою практику контролирую я.
Великая пентаграмма! А я-то надеялся, что теперь я свободен от этой проблемы.
— Не волнуйся, — фыркнул Лангорис, — работа главой дома засчитывается тебе как сложный контракт, год за два.
Ну, так это существенно меняет дело, язвительно ухмыльнулся я, шагая в синий цилиндр постоянного портала.
Глава 18
Оказавшись в густом полумраке своей спальни, я сразу ринулся к двери, но заметив ринувшееся навстречу мне отражение в зеркале, резко остановился.
Святая пентаграмма, как хорошо, что у меня теперь острое драконье зрение! Иначе так и выскочил бы под взгляды своих подопечных в одежде, какую тут, в Дройвии, носят только купальщики! Я одним взмахом руки зажег светильник и ринулся к шкафу, искать более подобающие своему статусу вещи. Но не забыл создать попутно несколько следилок и просунуть их за щиты и в соседние комнаты. Слишком жгла душу тревога, и замирало сердце от догадок, что именно могло тут случиться за последние два часа, пока меня не было.
Горькие всхлипывания я услышал, едва следилка достигла одной из соседних комнат. И, не успев ещё понять, что случайно оказался свидетелем очень личного объяснения, разобрал фразу, которая заставила меня отбросить всякое благородство и щепетильность и бессовестно подслушивать дальше.
— Ты все неправильно понимаешь, — в рыдающем девичьем голосе я почти сразу опознал голос своей бывшей воспитанницы, и мгновенно насторожился, — он же вовсе не такой! Он добрый… и смелый, и справедливый…
— Все они добрые и смелые, — едко и желчно фыркнул, словно плюнул второй женский голос, в котором просто невозможно было не узнать Мильду, — когда к кровати ведут! А вот куда потом эта доброта и справедливость девается, хотелось бы мне знать! Да чтож это мне за наказание, всю жизнь отдаю, воспитываю, учу уму разуму, а они, что одна, что другая, как полуденницы к солнцу, к самым бесполезным мужикам прикипают! Вот скажи мне, чего ей не сиделось в своей башенке, когда король по пути на полдня пообедать заехал? Или не знала его славу, или совсем дурочкой была?
— Не смей так говорить про мать, она не виновата… — яростно всхлипнула Мэлин, — перед королем никто не мог устоять. И я совсем другое дело… абсолютно. Я не хотела влюбляться! Да если ты не знаешь, когда я поняла, что он мне все сильнее нравится, решила яд выпить. Хинник у меня был, а марники и белладонны я у целителя натаскала… ну и намешала покруче.
— Ой, глупая… — тихо охнула старая ведьма и голос у нее сразу стал ласково-обволакивающим, — ну и где ты хранишь такое опасное зелье? Не помнишь, небось, что с ним нужно очень осторожно, от него не спасают.
— Да? — Всхлипнула Мэлин, и истерично хихикнула, — это ты не спасаешь. А они спасли… и после этого я сдалась. Решила, пусть будет, как будет… все равно если бы не он, лежала я уже под камушком.
— А он что? — в голосе ведьмы послышалась угроза, и я невольно усмехнулся. Неужели она решит со мной тягаться?
К этому мигу я забыл про всякую одежду и сидел в шкафу на груде неизвестно откуда взявшихся сапог, прислонившись спиной к висящим на крючках камзолам.
Великая пентаграмма, это что же получается? Что мой замечательный метод воспитания… упрямых девчонок, все мои строгие взгляды и суровые наказания… все это действовало только потому, что она решила быть послушной?
— А он — ничего! — Горько засмеялась ведьмочка, — он меня даже не видит! Тебе сказать, до чего я дошла? Да только все напрасно.
— А он вообще какой-то… безразличный к женщинам. Вон Хельта… я по пути видела, как все мужчины и парни на нее облизывались… а твой маглор даже ухом не повел.
— Он не мой… — тоскливо сказала Мэлин, — но я все равно сделаю всё, что он захочет. Раз ему нужно, чтоб я вышла замуж за Зийлара, значит — выйду. Я же понимаю, как это важно и для наших стран и для него.
— И долго ты с ним проживешь? — с невыносимой усталостью и тоской пробормотала старуха, — или не знаешь, не такой ведьмы народ, чтоб без любви жить. Без любви мы сгораем… бесчувственными становимся… если выживаем, конечно.
— А вот этого с меня никто и не требует… — загадочно буркнула Мэлин и снова заплакала, — только бы он вернулся. А то знаю я этих магов… налетят, начнут изучать… пока не искалечат.
Не волнуйся… я вернулся. Живой и невредимый. Но вот отменить свадьбу уже не смогу… несмотря ни на что. Поэтому она обязательно будет. И хорошо, что этот день ещё не скоро, вполне успею придумать, как устроить, чтоб и жених и невеста были счастливы.
Я убрал следилку из комнаты бастарды, проверил остальные и почти сразу наткнулся на разговор, заставивший забыть и про свадьбу и про ведьм.
— Может и не они… — тоскливо вздохнул Таилос, и, похоже, уже не в первый раз, — Март ведь не сумел рассмотреть.
— Не знаю… — тихо отозвался Ках, — но все равно нужно ждать. Ты веришь… что он скоро вернется?
— Я ему верю. А он их знает… хотя ведьмы говорят, что таких интриганов, как верховные магистры с плато — нет больше ни в одном государстве.
Какие добрые эти ведьмы, торопливо переодеваясь, сердито восхищался я, в своих делах разобраться не могут, а берутся судить замыслы магистров!
