Александра Турлякова - Мирон сын Мирона
Аэлла покачала головой сокрушённо, не веря её словам. Её муж, Мирон, тот, кого она так сильно полюбила — ребёнок неизвестно кого? Проходимца? Конюха?
И у неё от него — тоже?
Кто родится? Она — дочь князя! А он…
— Я не верю… Она что, была такой легкомысленной? Она сама — графиня! Она не смогла… не смогла бы так…
— Откуда ты можешь это знать?
Аэлла пристально поглядела в лицо старой повитухи, заговорила быстро:
— Сейчас вы не ходите во дворец, но двадцать пять лет назад вы ходили… Вы наблюдали её многие месяцы, вы должны были видеть, кто рядом с ней, с кем она общалась, кому улыбалась явно и тайно? Вспоминайте! — она повысила голос, приказывая, как делала это со своими служанками.
— Я не знаю! За ней постоянно следили, слуги, король, Мирон… Откуда мне знать? Я думала, у неё ребёнок короля! Кто мог знать?
Аэлла лихорадочно думала, качая головой, никак не могла сфокусировать взгляд на чём-то. Мирон? Она сказала, Мирон? Родной брат короля? Мирон Уард!
У неё перехватило дыхание. В хрониках сказано, с болезнью короля все дела были переложены на Мирона. Родной брат. Младший брат. Они были погодками. Отец их говорил: "У меня растёт два Майнора…" Он не выделял их. И послов принимали они вдвоём…
Святой Боже!
Да король Эдуор завидовал брату, может, даже ненавидел его, а что было, когда он узнал, с кем жена ему изменила? От кого собирается родить ребёнка? Она, быть может, даже любила Майнора, в отличие от короля, должна была родить ребёнка от любимого и не скрывала этого…
Он должен был знать о сопернике! Он бы любыми путями вытянул из жены имя его! Несильно убивался на похоронах жены, и войну эту проклятую начал… Ну, конечно! Война! Война не вовремя, война проигрышная… И Мирон на этой войне погиб…
Король убил жену, брата отправил на гибельную войну, а ребёнка их низвёл до уровня "выродка"… Сделал Мироном в шестнадцать лет, может, даже думал, что он погибнет? А сейчас — с глаз долой! Наградит титулом, дал жену из опальных и — в далёкий Райрон! Да, и жену из опального рода, лучшей он не стоит…
Аэлла закрыла глаза, чувствуя усталость от избытка информации, и даже голова разболелась.
— Ты узнала, что хотела, теперь уходи!
Аэлла поднялась, глядя в пространство остановившимся взглядом, медленно надела капюшон, перевела взгляд на повитуху.
— Постой-ка! — приказала Старая Арда. — Ты сама сказала, что беременна, что уже на четвёртом месяце… — приподняла седые брови. — Ты же стала женой Мирона вот только? Я ошибаюсь?
Аэлла медленно улыбнулась:
— Не бойтесь, мой ребёнок от мужа… Мы просто обменялись с вами личными тайнами, вы мне, я — вам… Прощайте… — она ушла, повитуха проводила её глазами, и только потом заметила на столе золотое кольцо с драгоценным камнем. Всё-таки оставила.
Она спешила по сумеречным улицам Мирополя в замок короля, шла так быстро, что Эл еле-еле поспевала за ней. Прохожие попадались редко, да даже если бы и были, они вряд ли узнали бы в спешащей молодой женщине с огромными глазами и бледным лицом жену Мирона.
Всё смешалось в её голове, все мысли возвращались к одному и тому же. Она думала и думала о нём. О Мироне. О его матери, о его отце, об обстоятельствах его рождения, о короле, что четверть века вымещал на нём свои обиды, злость и разочарование. Он даже второй раз женился только через столько лет. Младшему Адорру сейчас четырнадцать, значит, Идвару было одиннадцать, когда он родился. А, значит, десять лет, как минимум, король издевался над ним. Методично, жестоко. Он был ребёнком, это было легко. Он и сейчас издевается, хотя Идвар является Мироном, имеет власть, за ним вся армия, и люди его любят. Может, сейчас он и не бьёт его, не наказывает физически, но власть его над ним огромна. Он женил его на невесте, которую выбрал сам, на ней. Он лишает его поста Мирона, отдавая это место младшему брату, который даже по возрасту не подходит. И он — это самое главное — отправляет его из Мирополя, из города, который Идвар любит, как ничто иное, другое, может быть, даже её…
Это король сделал его таким, он воспитал его послушным своей воле, молчаливым, замкнутым, слабым. Он никогда не пойдёт против него, никогда не скажет против и слова, он подчинится королю даже в решении покинуть Мирополь. Ещё удивительно, как он не казнил её в Райроне? Как он решился это сделать?
Неужели его любовь к ней сильнее страха перед отцом?.. Королём! Он не отец ему!..
Он не слабак, он не трус, он значительно сильнее, чем кажется королю. Он с шестнадцати лет участвует в военных походах, руководит войсками, принимает решения. И… он любит её. Она очень важна для него. Она — жена его! И у них будет ребёнок…
Пусть будет проклят король! За все грехи, за все те смерти, за боль и унижения, причинённые ему.
Она, не замечая никого, влетела в спальню, сорвала плащ, села на кровать и, закрыв ладонями лицо, расплакалась. Идвар был тут, ещё не ложился, бросился к ней, удивлённый:
— Что случилось? Аэлла, милая… кто обидел тебя? Почему ты плачешь? Что произошло? — но Аэлла только покачала головой отрицательно, так и не отнимая ладоней от лица. — Кто обидел тебя? Тебе сделали больно? Скажи мне!
Он уже сидел на полу перед ней, поднялся на колени, отнимая силой её ладони, заглядывая в плачущее лицо.
— Ну? Так и будешь молчать? Что случилось?
Она смотрела в его лицо глазами, полными слёз. Весь он, весь его облик, лицо, удивлённые глаза казались теперь роднее, ближе, понятливее. Она словно лучше узнала его, взглянула на него совсем по-другому.
Как же любить его теперь надо, чтобы восполнить столько лет боли и ненависти? "Как мог ты сохраниться таким при таком окружении? Откуда в тебе честность и благородство? Где силы ты черпал все эти годы?"
Она почувствовала вдруг необъяснимую жалость к нему за всё, что он пережил. И с новой силой возродилась в ней любовь к нему. И она готова была простить ему всё.
— Аэлла? — шептал он, видя её отстраненный взгляд. — Что случилось, скажи мне? Прошу тебя…
Она быстро заморгала, сбрасывая слёзы с ресниц, качала головой туда-сюда, не сводила взгляда с его лица. Шепнула чуть слышно:
— Всё нормально… Не спрашивай меня ни о чём, пожалуйста…
— Где ты была так поздно?
— Обними меня, Идвар…
Он удивлённо вскинул брови, растерялся от её просьбы. Она-то знала, как можно было остановить все расспросы.
— Конечно… — быстро сел рядом, обнял, прижимая её голову к груди, утонул пальцами в мягких светлых волосах. — Я переживал за тебя, ты ушла и ни слова не сказала, куда… Возвращаешься в слезах, ничего не говоришь…
— Всё нормально, Идвар… — она отстранилась и быстро стёрла с глаз остатки слёз, улыбнулась чуть через всё, что пережила. — Просто я… я вдруг поняла, как люблю тебя…
