Экономка тайного советника - Дия Семина
Прочитал заклинание положенные три раза, но сам решил не вмешиваться в процесс восстановления. Магия должна научиться работать, иначе её так и будет трясти после каждого сеанса. А если не рассчитает силы, то погибнет.
Ульяна как ребёнок уснула там, где застал приступ, в проходе на кухню, и князь сидит, облокотившись на стену, вытянув ноги, придерживая свою экономку, собираясь силами.
— Сейчас отнесу тебя в спальню на втором этаже, Варвара Степановна присмотрит, а ты будь хорошей девочкой, возвращайся!
Осторожно встал с пола, снял с себя шинель и отдал Луке, тот убежал приводить в порядок хозяйскую одежду, хоть чем-то помочь в такой ужасной ситуации.
Андрей Васильевич с лёгкостью поднял спящую Ульяну на руки, удивившись, насколько она невесомая, и как в таком теле столько силы магической уживается?
Вздохнул, прижал к себе и понёс на второй этаж, в комнату рядом со своей.
— П-п-простите, как она? Она не умрёт? — заикаясь от рыданий и страха, прошептала Варя, она как тень теперь рядом, открыла двери князю и помогла уложить в постель сестру.
— Она ещё нас переживёт. Но сейчас ей очень плохо. Пожалуйста, разденьте её, и оставайтесь в этой комнате. Мы без вас справимся сегодня. Если ей станет хуже или очнётся, зовите меня!
Он неожиданно наклонился и поцеловал мокрый, солёный лоб Ульяны, пару секунд смотрел на неё и стремительно вышел.
Слуги в доме уже пришли в себя, доктор, за которым послали, приехал, но перед ним извинились, заплатили за беспокойство, но больных не показали.
В этом загадочном доме всегда так.
Разумовскому пришлось срочно созвать всех свидетелей происшествия и приказать молчать, так как это умеет только он! Если кто-то только откроет рот, слова тут же застрянут в горле. Это гораздо действеннее способ, нежели запугивание застенками Тайной канцелярии.
Но кухарка, оправившаяся от пережитого ужаса, прошептала:
— Я смогу хотя бы поблагодарить её за это?
— Она очнётся и ничего не вспомнит! Пусть так и остаётся! Просто радуйтесь, что она есть и живёт с нами!
— Храни её бог! И вас! — прошептала кухарка и вытерла слезу.
Через час первая кухарка собрала ужин, Варе отнесли еду в комнату, где лежит Ульяна, а князь ужинал в одиночестве, принимая самое непростое для себя решение…
Глава 42. Ульяна и следы преступления
— Варя! Ой, мы проспали! А мы вообще где? Что случилось? Это отель? — я очнулась утром, когда уже рассвело. Мы с сестрой лежим в широкой, богатой двуспальной кровати, не сразу, но я узнала комнату, какую недавно сами же и приводили в порядок.
В голове пронеслось столько мыслей за секунду. Вчера что-то такое произошло, но я не могу вспомнить? Вообще, не могу…
День как вырванный лист из календаря.
Но я отчётливо помню события прошлой недели. Даже слишком ярко, последнее воспоминание про театр? Или нет?
Варя открыла глаза и прошептала.
— У тебя вчера случился припадок, князь принёс тебя на руках, уложил, не пугайся, всё остальное я сама. У нас сегодня выходной до обеда, а потом дела по дому. А завтра в театр. Его Сиятельство сказал, что мы непременно должны пойти, тебе полезно получать хорошие эмоции.
— Так и сказал? Ты ничего не путаешь?
— Нет! Он заходил рано утром проведать тебя и прошептал заклинание сна, вот я и уснула до обеда вместе с тобой.
Она повернулась набок и смотрит на меня, не решаясь о чём-то спросить. Но я-то чувствую, и сама задаю провокационный вопрос:
— Спроси, ты ведь хочешь знать, счастлива ли я, что о нас заботится такой мужчина?
Но на личике Вари даже улыбки не появилось.
— Уля! Ты вообще не помнишь тот приступ? Ну в тот раз, когда гадкая Натали тебе косу остригла? Что случилось накануне твоего приступа?
— Так, стоп! Первое! Я сейчас явно после похожего приступа, что вчера произошло?
— Князь на нас сделал заклятье молчания, но это для посторонних, а тебе я сказать могу, только не пугайся.
— Я уже пуганая и много раз! Говори, не бойся, — я резко села в постели и голова закружилась. А в животе заурчало от голода. Но это мелочи, какие можно пережить. Пока сестра не скажет я и есть-то не смогу.
— Кухарка обварила ноги, и так ужасно. А ты в каком-то магическом порыве спасла её. Там только розовые пятна остались. И те сошли. Ты не умеешь расходовать силы. Всё отдаёшь, и сама падаешь в припадке.
— Боже! Неужели? Я ничего не помню! Но смотри. Накануне бала я после бани упала и так сильно расшибла ногу, неожиданно для себя прочитала какие-то слова и вот, нога чистая. Ёлки, надо бы побрить! — замечаю бледные волосики на ноге и прячу это безобразие под одеялом, смущённо улыбаясь.
— Значит, ты это умеешь! Но вот в чём ужасный вопрос, Уля, кого ты спасла в тот день, когда попала в карцер? Это явно была не царапина на коленке. Ты кого-то с того света вытащила. Мне даже не сказали, подлые, и не дали тебе помочь.
Она всхлипнула, а я её обняла и прижала к себе. Сама готова расплакаться.
— Не помню! Честное слово! — шепчу ей.
— Слушай, а этот Курский он же какой-то следователь, ты про него говорила, может быть ему рассказать. Вдруг это преступление, на тебя Натали накинулась как кобра, боится, что ты что-то расскажешь?
Я задумалась, но в памяти не единой мысли, но только идея.
— В голову пришло, что кто-то выпил яд, а кто не помню, но я спасла, а потом ты знаешь! Но это не точно, какое-то магическое воспоминание.
Шепчу виноватым голосом.
— Ого! Это преступление, но, наверное, ты не хотела раскрывать имён, ведь девочку могут наказать, нельзя так поступать. Поди, мальчик бросил перед балом… Наверное, лучше не трогать этот вопрос. Но если вспомнишь, то расскажи. Посмотрим, что можно сделать. Вот чует моё сердце, что прокурорская дочка к этому руку приложила, — Варя уже встаёт, но мне жестом приказала оставаться в постели. — Князь сказал, что можешь упасть, нам перед театром синяка только не хватало. Хотя в доме два мощных мага, что вам синяки да царапины. Сейчас принесу сюда еду, когда почувствуешь в себе силы, тогда встанешь и займёмся неспешными делами. Текстиль уже должны привезти, платье моё нужно погладить перед театром. Да
