Жестокие наследники - Оливия Вильденштейн

Когда я была моложе, я всегда задавалась вопросом, не заставляло ли это бабушку Эм ревновать; в конце концов, Паппи никогда не переставал любить свою первую жену. Однажды, когда мы ухаживали за розовыми дрозами, которые не только поселились на одной из стен её дома, но и ползали по всей крыше, я набралась смелости спросить её. Она поставила свою лейку, зачесала мои волосы назад и сказала, что это не вызывает у неё ревности, а приятные воспоминания Паппи заставляют её чувствовать себя счастливой.

— Счастливой? — переспросила я её.

— Счастливой, что такой хороший человек решил, что я достойна его сердца.

Ни у кого из моих бабушки и дедушки не было магических клейм на руках или сверхъестественной силы в венах, и всё же они нашли настоящую любовь. Возможно, мне не следует отказываться от общения с человеческими мужчинами. Возможно, мне следует отправиться на Землю, когда мы вернемся на Неверру, и приложить больше усилий, чтобы встретиться с кем-нибудь. Кем-то таким же хорошим и добросердечным, как Паппи.

Я повесила изображение на маленький крючок.

— Хотела бы я знать свою бабушку.

— Хотел бы я знать и свою тоже.

Несмотря на то, что в судьбе Стеллы Сакар не было моей ошибки, чувство вины на мгновение кольнуло мою совесть.

— Кто знал, что у нас есть что-то общее, а, Трифекта?

Осязаемая вина вкупе с ненавистным прозвищем успокоили мою совесть.

Я забрала пистолет обратно и вышла, наградив его злобную травлю ледяным молчанием.

— Я просто констатировал факт.

Он мог бы подавиться своими фактами.

— Мне кажется, в гостинице есть подвал. Хорошо, что у тебя всё ещё есть эта изящная ручка, — крикнула я, прежде чем закрылась в первой спальне.

Я прислонилась к двери, наполовину ожидая, что он проворчит что-нибудь о том, что моя семья — сборище убийц, прежде чем спустится по лестнице и выйдет из гостиницы.

О, Небеса, что, если он вернётся в поезд и оставит меня одну в этом мире?

Я бросилась к окну, но оно выходило на боковую аллею, а не на парадную дверь. Я сжала пистолет, разрушая его твёрдую форму.

Мне не нужен был Римо. У меня была пыль и проточная вода. И пирог.

Я прекрасно выживу сама по себе.

ГЛАВА 17. ХАЛАТ

Я набрала себе ванну, скинула ботинки, затем погрузилась в неё полностью одетой. Вода потемнела от засохшей крови и грязи, но я не стала её сливать. Я отмокала, не двигаясь, пока вода не стала неприятно холодной, затем села и помыла свой костюм пригоршней мыла, прежде чем сняла его со своего покрытого синяками тела, соблюдая особую осторожность со своей повреждённой рукой. Как я скучала по цифровому одеванию и снятию одежды. Гораздо проще, чем одеваться и раздеваться.

Бросив тоскующий взгляд на свой Инфинити, желая, чтобы он снова заработал, я перекинула свой костюм через поручень душа. Капли бисером стекали с чёрной ткани, падая в грязную ванну. Несмотря на то, что я беспокоилась о сливе воды из труб, мои длинные волосы ещё не ощущались чистыми, как и моё тело, поэтому я включила насадку для душа и намылилась сверху донизу во второй раз.

Моя кожа здесь не превратилась в крошечные медные чешуйки; она даже не мерцала, как на Земле. Как это странно…

Какая тёмная магия блокировала силы фейри? И может ли эта магия быть применена в Неверре? Я надеялась, что это невозможно, потому что это разрушило бы наш мир.

Когда мои чёрные волосы скользнули сквозь пальцы, как шёлк, я выключила кран и ступила на холодную плитку. По какой-то причине, вероятно, потому, что удобства гостиницы заставили меня забыть, где я нахожусь, я ожидала, что вода испарится с моей кожи и волос. Вместо этого холод пробежал по моему лишенному огня телу, и я задрожала. Я поискала в ванной полотенце, но все вешалки были пусты. Чёрт. Я открыла дверь и прошла в номер, оставив мокрые следы на белой плитке, а затем на темно-синей ковровой дорожке.

Как только я вспомнила, что могу смастерить полотенце из своей виты, я заметила халат, разложенный на моей кровати. Бинго. До меня дошло, что одежды из хлопчатобумажной ткани там раньше не было, а это означало, что кто-то вошёл в комнату, пока я была в ванне. Хотя я отчасти надеялась, что это был человек, пекущий пироги, я представила, что это был Римо. Я представила, что пушистый халат был его версией оливковой ветви, и моё сердце немного смягчилось.

Я завязала халат вокруг тела, затем принялась распутывать волосы расчёской, созданной из виты. Как только это было сделано, я отправила свою пыль обратно на прежнее место и направилась к двери, решив найти деятельного фейри.

— Римо? — окликнула я его.

Двери всех спален были приоткрыты, кроме той, что напротив была моей. Я пересекла коридор и постучала. Ответа не последовало. Я приложила ухо к дереву, желая услышать хоть какие-нибудь звуки. Когда я ничего не услышала, ни скрипа половицы, ни звука пружин матраса, мой пульс участился.

Что, если он покинул гостиницу после того, как оставил халат? Или вдруг он не приносил его, и это был человек с пирогом?

Вместо того чтобы постучать во второй раз, я повернула дверную ручку и ворвалась внутрь. Там, развалившись на кровати, закинув одну руку под голову, лежал Римо без ботинок, рубашки и брюк. Вокруг его талии было обернуто полотенце, которое прикрывало его ровно настолько, чтобы я могла держаться рядом.

— Разве ты не слышал, как я стучала?

Он читал книгу в выцветшей обложке. Название гласило «Поцелуй девушек», хотя сюжет явно даже отдаленно не походил на роман, учитывая, что мужчина на обложке держал винтовку.

— Да, слышал…

Он перевернул страницу.

— Тогда почему ты не ответил?

— Может быть, потому что я хотел, чтобы меня оставили в покое.

О. Я поерзала на ковре, который был тёмно-синего цвета, как и дорожка в моей спальне.

— Ну, я просто хотела сказать тебе спасибо за халат.

Он, наконец, оторвал взгляд от своей книги.

— Халат?

Я указала на него.

Он нахмурился еще сильнее.

— Почему ты благодаришь меня?

— Потому что он лежал на моей кровати, когда я вышла из ванны, и я предположила…

Его хмурый взгляд сказал мне, что я предположила неправильно. Так что мы в самом деле были не одни одинёшеньки в этой гостинице.

— Ты встретился