Заклятие на любовь - Анна Сергеевна Платунова
Он отряхнул руки и поднялся.
– Готово. Сейчас я поведу Роя по лабиринту, а когда мы дойдем до центра, я порежу твой палец, чтобы несколько капель крови упали на землю.
– Точно несколько? – опасливо спросила я.
– Верь мне.
Ди улыбнулся знакомой, теплой улыбкой, по которой я успела соскучиться, и я перестала бояться.
Он подошел к Рою, поднял его и поставил перед собой, положил ладони сзади на плечи.
– Рой, сейчас я отведу тебя к Пеппи.
– Пе-е-е-еппи…
Рой наступил на первый символ, и тот вспыхнул под его ногой ярко-синим цветом. В воздухе запахло сандалом. Для наших мест это редкая и дорогая древесина, торговые люди привозят сандал из далеких южных стран и продают втридорога. Папа как-то подарил мне браслет из светло-коричневых сандаловых бусин, которые пахли так же приятно. Или нет… То был браслет из грецкого ореха? Однако мне точно знаком этот аромат.
Так вот как пахнет магия Димитрия – сандалом.
Ди подталкивал Роя вперед, и тот послушно шагал к цели – к его желанной и любимой Пеппи. Символы загорались один за другим и больше не гасли. Вот их осталось только три, вот один. Наконец Рой встал нос к носу со мной, восторженно мигая.
– Пеппи!!!
Бедняга, чем дальше, тем хуже. Похоже, он забыл все слова, кроме моего имени.
Вот он стоит – мой желанный и недоступный граф Гарти. Взъерошен, но все еще хорош собой. Что, если я его сейчас поцелую и заклятие спадет? Вдруг достаточно лишь его – пусть наведенной, но искренней любви?
Я закрыла глаза и привстала на цыпочки.
– Рой…
Слова «поцелуй меня» завязли на зубах, как смола. Так нельзя.
– Пеппи?
– Нет, ничего… Давай, Ди, где там твой нож?
Я отыскала взглядом Димитрия, а он так поглядел в ответ, будто я Роя не целовать собиралась, а воткнуть нож в его сердце.
– Ну чего? Не принуждаю я его!
Ди качнул головой, но не стал ничего говорить. Вынул из нагрудного кармана мантии маленький складной ножик, щелкнул, выдвигая лезвие.
– Одна капля крови! – напомнила я, трясясь как осиновый лист. – Максимум две! Не больше!
– Не больше, – успокоил меня Ди.
Укола я не почувствовала и удивилась, когда на кончике пальца набухла алая капля. Сорвалась вниз, упав к моим ногам, и в тот же миг все символы, горевшие ровным голубым светом, вспыхнули алым пламенем, взметнувшимся к небу, а когда сияние померкло, оказалось, что на песке не осталось ни единой линии: они исчезли без следа.
Рой тряс головой и тер глаза, будто в них попал песок.
– Чт-то случилось? – спросил он, запинаясь.
– Ну вот! – обрадовалась я. – Молодец! А то все Пеппи да Пеппи!
42
Напрасно я надеялась, что события дня сотрутся из памяти Роя – тогда бы не пришлось ничего объяснять. Воспоминания возвращались к нему постепенно, по мере того как прояснялось сознание. Мы вели Роя к центральному корпусу, а он, сначала благодушный, мрачнел на глазах.
– Ты дала мне что-то выпить, – пробормотал он. – Сказала, что это взвар… бодрит. Что это было на самом деле?
Я резко развернулась и отправилась в сторону столовой: все равно скоро обед. Но от Роя и теперь отлипнуть было не так просто, только сейчас им двигала не одержимость, а гнев. Он догнал меня и преградил путь.
– Не пропущу, пока не скажешь.
Его губы сжались в тонкую злую линию. Что же, следует признать, он имел право сердиться. Ди стоял неподалеку, не вмешивался, давал возможность объясниться.
– Это было… – Проклятие, как же трудно выговорить вслух! – Это было приворотное зелье.
Глаза Роя полезли на лоб. Ну, по крайней мере, теперь это были не пустые глаза ожившего мертвеца.
– Ты мне очень нравишься, Рой Гарти, – затараторила я, надеясь признанием смягчить вину. – Правда. Я не думала, что все получится так! Так… ужасно…
В животе Роя неожиданно заурчало, как в чреве голодного льва.
– Такое ощущение, что не ел вечность. – Он прижал руку к урчащему животу.
– Ну… В общем… Давненько не ел, – выдавила я. – Такая вот побочка.
Рой посмотрел на меня, как на паука в банке, – с омерзением и удивлением. Таких талантов он во мне явно не подозревал.
– Побочка, значит. Хотелось бы услышать подробности!
– Присядем?
Я взяла было его за руку, чтобы подвести к скамейке, но Рой вырвал ладонь и вытер ее о брюки. Мы сели. Я сбивчиво, перепрыгивая с пятого на десятое, пересказала события. Поставила на первое место мою любовь. Ведь это оправдывает меня хоть немного, да? Про помощь Ди умолчала: ни к чему осложнения.
Рой за все время рассказа не произнес ни слова. Отрешенно разглядывал камешек под ногами; лишь когда я закончила, так пнул его, что тот, прочертив дугу, исчез из поля зрения.
– Я прогнал Меринду. Благодаря тебе она думает, что я обозвал ее липучкой.
– Ничего страшного, – пробормотала я. – Не так уж она и расстроилась.
Перед глазами возникла Меринда, льющая слезы, с распухшим носом. Чудное зрелище! Любовалась бы и любовалась!
– Извинись, и все, – посоветовала я от чистой души.
Рой взвился, лицо исказилось от гнева. Вскочил на ноги, пошатнулся: сказывалась бессонная ночь, и сжал кулаки. Ты ведь не будешь их распускать, Рой? Ты ведь не такой?
Он не тронул меня, даже не крикнул. Сказал с горечью:
– Ты мне предлагаешь извиниться?
Не дождался моего ответа, развернулся и ушел.
Я, понурившись, сидела на скамейке. Ди шлепнулся рядом, Всполох растянулся у ног, поигрывая хвостом.
– Ты все сделала правильно, – сказал Ди.
– Ага…
За обедом я вынуждена была наблюдать картину «Рой Гарти расстилается перед Мериндой». Он утащил ее за отдельный стол, принес графин с морсом. Что-то убежденно говорил, гладил Ринду по руке, а та отмахивалась, пару раз шлепнула его по плечу. Отворачивалась, закусив губу. Вытирала слезы. А Рой все не отступал. Вынул из кармана носовой платок, заботливо отер влажные щеки.
Меринда сдалась. Еще пару раз неуверенно дернулась, выворачиваясь из его объятий, потом прислонилась к плечу Роя, закрыла лицо ладонями. Он гладил ее волосы и целовал макушку.
Не нужно было смотреть. Нагляделась до тошноты. Маль и Клара делали робкие попытки отвлечь меня, рассказывали о свойствах болиголова. Мэтр Лоза заразил их болиголовоманией, не иначе! Будто нет темы интереснее. Спасибо, о Рое не спрашивали.
Я почти не слушала их. У меня комок стоял в
