«Стрела Амура» и ведьмина натура - Маргарита Преображенская
В этот момент моего видения, я впервые подумала: мне очень повезло, что я унаследовала ведьмовской дар и вместе с ним долголетие и молодость. У меня было больше шансов, больше времени на исправление ошибок, на понимание своего места в жизни, а это как раз то, чего не хватает многим. Мало кто из людей знает, для чего ему дана жизнь. Мне тоже только предстояло это понять.
– Он по-прежнему любит меня, или то, что с ним сделали, полностью уничтожило его как личность? – спросила моя прапрабабка, наконец взяв себя в руки и перестав всхлипывать.
– Над настоящей любовью ни время, ни высшие силы не властны, – ответил Витюня. – Просто сейчас его чувство не может взять верх над преобразованиями. Надо ему помочь.
– Как?!
– Пока не знаю, говорил же – обдумать всё надо! – Витюня почесал затылок и вздохнул, а потом добавил: – Венец-то хорошо спрятала?
– Угу! – Моя прапрабабка кивнула. – Я его …
– Не говори мне! – перебил её Витюня. – Об этом никто знать не должен.
Теперь всё встало на свои места. Вот почему он не знал, где Венец, но сразу заподозрил неладное, когда появилась загадочная светящаяся шляпа.
– И тебе спрятаться надо! Так спрятаться, чтобы никто найти не мог. Не оставят тебя в покое ни Матильда, ни эти, с Олимпа, – решительно проговорил домовой.
Я уже приготовилась узнать главную тайну моей семьи: куда спряталась моя прапрабабка. Но видение внезапно изменилась, словно его перемотали на несколько дней вперёд, как кадры фильма. Теперь я присутствовала на суде ковена ведьм-свах. Мою прапрабабку судили заочно, она не присутствовала в зале суда. Спряталась, значит, да так, что Матильда не нашла.
Ответ за свою подопечную, как подобает Хранителю, держал Витюня. Ему пришлось выслушать много неприятных вещей и даже прямых угроз, но он остался невозмутимым и мрачным, только иногда его лицо светлело от лёгкой улыбки, когда он, незаметно опустив руку в карман, прикасался к медальону с портретом моей прапрабабки. Потом был обыск, и всю усадьбу перевернули вверх дном, но ни Венец, ни ведьму, нарушившую закон, так и не нашли. Витюня не рассказывал мне об этом, видимо, решив, что для моего спокойствия будет проще ничего не знать.
– Так где же она спряталась? – пробормотала я, имея в виду мою прапрабабку. – И что стало с её избранником? Он по-прежнему так и летает среди купидонов?
Я приготовилась получить ответы на эти вопросы и даже для верности надела медальон себе на шею, но Венец остыл и не желал больше генерировать видения. Устал, наверное. Пролить свет на тайну моей прапрабабки мог ещё мой домовой, но сейчас был не самый подходящий момент для семейных воспоминаний. Я на всякий случай порылась в ящиках и тайниках, раскопав несколько очень старых патронташей, которые давно хотела выбросить, а сейчас решила проверить на предмет наличия самодельных любовных пуль. Их нашлось аж тринадцать штук. Раньше я не обращала внимания на этот, как казалось тогда, магический хлам. А ведь действие этих пуль тоже было загадкой.
Я точно видела, что часть из них попала в Афродиту, но не успела узнать, удалось ли с их помощью пробудить в прекрасной богине какие-то чувства или хотя бы совесть. Что ж, буду экспериментировать! Где мой почти гусарский доломан? Я облачилась в свой обычный свашный наряд, правда, шляпку пришлось исключить, потому что она никак не сочеталась с Венцом. Впрочем, у меня и без неё был очень колоритный вид: блондинка в доломане, на высоченных каблуках и с Венцом на голове. Я будто собралась пройти по подиуму на модном показе коллекции в стили милитари, а не на бой с ракшасами.
Но все элементы наряда вовсе не были женским капризом: каждая вещь служила для защиты свахи. Витюня, кажется, даже просил своих пауков вплетать в мою рабочую одежду суперпрочные чароотталкивающие нити на случай нападения. Раньше я иронизировала над этим, мол, от кого мне защищаться, но сейчас стало не до иронии.
Сигнализация сработала в очередной раз, отозвавшись во мне страхом и решимостью одновременно. Кажется, у нас гости!
ГЛАВА VII. Кесарю кесарево, а слесарю слесарево
Затарившись патронами и громко стуча каблуками самострельных лабутенов, я, как модель по подиуму, снова поднялась на чердак, где выросли две башни, очень подходящие для наблюдения за противником и последующего обстрела.
Амур уже был на месте. Лук в его руках мерцал и переливался по контуру, а сам младший бог любви был одет для боя, или, если выразиться точнее, скорее был для боя раздет, ограничившись одной набедренной повязкой. Наверное, так принято на Олимпе. Я где-то читала, что на Олимпийских играх в Древней Греции все участники вообще состязались совершенно обнажёнными, так что ничего удивительного в таком наряде Амура не было.
В набедренной повязке и с искрящимся луком в руках Амур был потрясающе красив. Как тут сосредоточиться на бое, когда мне было безумно трудно оторвать от него взгляд?! Мне показалось, что и он испытывал нечто подобное по отношению ко мне, хотя я и не была писаной красавицей. Не знаю, что произошло бы между нами дальше (возможно, Венец уже был бы активирован досрочно), если бы не надвигавшаяся опасность. К дому отовсюду стекались струи наползающей тьмы. В их безудержном движении было что-то неотвратимое и жуткое.
– Ракшасы! – проворчала я.
– Пока непонятно, – пробормотал Амур, продолжая держать на прицеле вход в аллею перед усадьбой.
– А что, может явиться ещё кто-то?! – удивилась я.
– За Венцом охотятся многие расы, – уклончиво ответил Амур.
Мне показалось, что он чего-то недоговаривает, и это что-то его очень беспокоит. Тем временем вокруг становилось всё темнее, словно наступала незапланированная ночь. Вскоре мир погрузился в кромешный мрак, который не могли развеять никакие мои заклинания. Я изо всех сил пыталась как-то наладить контакт с Венцом, который сейчас пригодился бы даже в роли шахтёрского фонаря, но древний артефакт капризничал, словно не желая больше контактировать со мной, и только когда я невольно прижалась своей спиной к могучей спине Амура, всё-таки испустил кое-какое свечение.
Правда, оно было направлено не на то, чтобы рассеять мрак, а на то, чтобы окружить нас двоих чем-то вроде защитного барьера, но и этому
