Ни конному, ни пешему... - Надежда Костина
Сердце из… из зачарованного жёлудя?!
Тонкий дубовый росток уверенно потянулся вгору, раскрывая ладони зелёных листьев…
Удар за ударом…
Удар за ударом…
Стучит жёлудь-сердце, гонит воду-кровь по венам, несет соки земли к пышной зелёной кроне.
Вдох за вдохом...
И вот уже хрупкий росток становится могучим раскидистым дубом. Голосно шумят молодые листья, руки-ветви силятся достать облака.
Ветер злится!
Ветер бездумно треплет дерево, срывает узорную листву, пробует на прочность широкий ствол. Крепко стоит дуб, выросший из желудя-сердца. Скрипит-смеётся над Ветеровичем. Куда крылатому против каменной силы корней…
Грозовые тучи застилают багровое небо. Умирая, гаснут нездешние звезды. Тугие раскаты гнева бьют притихшую землю.
Ядвига замирает в ужасе и восторге, глядя на летящую от закатного края бурю.
Сполохи молний пляшут по кругу, ливень наотмашь лупит статного гордеца.
Смеется-скрипит зелёный пан. Сыплются дождем листья, словно капли крови из открытой раны.
Сплетает смертельный визерунок небесная огневица. Слепящим копьём бьёт вниз. Целится в самые корни, силясь завалить наглеца. Хохочет, беснуется ветер, радуясь нежданной подмоге.
Удар! И — мимо!
Стоит упрямый красень!
Расшвыривает могучими руками громовые тучи. Не уйти ему от битвы, не скрыться…
Ещё удар!
Оглушительный крик боли рвется из глубины земли, пронзает Ядвигу насквозь.
Шипит сытой змеёй огневица — небесная холопка. Пусть не в корень — в развилку ствола молния пришлась. Жадный огонь побежал по коже-коре.
Чернеет кора, не каплями живой крови — черным пеплом осыпается горящая листва. Стонет раненый великан.
— Нееет! — кричит в отчаянии юная ведьма. — Не смей!
Спекшиеся от жара губы шепчут наговор: «Мать — сыра земля главная! Водица студеная — дочь ее над всеми стоит. Сынок любимый бало́ванный — ветер Ветерович! Огонь им служить обязан!»
Сердце-жёлудь рвется от натуги, гонит кровь — воду подземных ключей, силится погасить проклятое пламя ледяными глотками.
Живые и мертвые токи родников сплетаются воедино.
Пей, пей, ясный пан!
Со страшным грохотом рушится наземь охваченная огнем половина могучей дубовой кроны.
Дрожь безумной боли сотрясает землю.
— Пей, — зажмурившись, шепчет ведьма, глотая слезы. — Мою кровь пей!
Глухо стучит сердце, тянет воду-кровь к опаленным ветвям, поит силой и безумной надеждой.
Пристыженно утихает буря. Отползает до срока змея-огневица, трусливо прячется в косматых тучах подлая холопка.
Ветер-буян, наигравшись, сворачивает крылья, удивлённо глядючи, как вновь наливаются зеленью младшие ветви гордого великана…
Свежий листок нежно касается заплаканный щеки…
И далеко-далеко, на грани слуха, радуется жизни лесная сопилка…
