Scherzo - Элисон Крафт
Люси недоверчиво высвободила руку и внимательно приблизила ее к себе. Она озадаченно ощупала место, где недавно был длинный рубец, и произнесла удивленно:
— Не… не знаю. Он был на месте еще два дня назад. Он исчез, он сам по себе исчез, я ничего не делала.
— Но так не бывает, — возразил Марк и недоверчиво нахмурил лоб.
— Наверное, бывает, раз ты его не видишь. И я не вижу, — Люси повертела рукой перед его глазами, — подумай об этом: не все, что мы не можем объяснить, не случается или не может произойти. Видишь?!
— Ладно. Сиди смирно. Тебя ждет сюрприз. Я сейчас вернусь.
— Еще один сюрприз?! Это утро сюрпризов. Наверное, сегодня 32 число месяца Соляр, а? Давай свой сюрприз, я люблю сюрпризы!
Марк торопливо двинулся к чердачной двери. Люси задумчиво смотрела ему вслед. Когда он вернулся, она не удержалась от реплики:
— Я тебя рассматривала сейчас с пристрастием!
— Соскучилась?! — в одной руке он держал два бокала, в другой — нарядную винную коробку.
— Ты, неотразим, черт возьми! И «по-нездешнему» умеешь быть элегантен.
Он был в мятой голубой рубашке из тонкого хлопка, джинсах классического синего цвета и белых сабо на босу ногу.
— Ах да, я забыл. Ты же никогда ни по кому не скучаешь, — он поставил бокалы рядом с Люси и достал из коробки бутылку. Dom Perignon Charles and Diana 1961 — шампанское, выпущенное ограниченной партией для свадебной церемонии принцессы Дианы и принца Чарльза, 1981 года.
— Ого! Где ты ее взял?! Невероятно!
— Для меня было бы невозможно, но вот для твоего друга Юрия оказалось реально.
Марк весело щелкнул Люси по лбу:
— Я звонил спросить его совета, как знатоку и ценителю тонких вин, какое шампанское купить к этому дню. Так вот он решил это просто — прислал его нам в качестве подарка вместе с этими специальными бокалами.
— Ах, как мило с его стороны! Реверансы! Реверансы его большому, чуткому сердцу! Я хочу отблагодарить его, я что-нибудь придумаю. Открывай! Время пить шампанское.
Она подняла бокал на уровень глаз и смотрела на Марка сквозь маленький фейерверк ледяных серебристых пузырьков.
— Я никогда ни по кому не скучаю, это правда. Но я бесконечно ценю твое присутствие и участие в моей жизни. Очень… Мое чувство к тебе не вмещается в привычное всем понятие «любовь».
Прежде чем сделать глоток, она вдохнула пьянящий аромат и почувствовала счастливое возбуждение во всем своем теле.
Она легко спрыгнула с парапета и предложила:
— Пойдем домой. Я тоже хочу тебя порадовать.
Люси села на пол и разложила свой рыжий чемодан.
— Это я привезла для тебя. Держи.
Марк взял в руки и бережно развернул тщательно упакованную виниловую коллекционную пластинку, потом другую, и следующую. Он не произнес ни слова, пока не открыл последнюю в комплекте (из пяти). Пять альбомов с оркестровой классикой, которую компания Deutsche Grammophon подготовила к 175-летию Венского филармонического оркестра. Роскошная подборка пятерых выдающихся маэстро: Герберт фон Караян, Риккардо Мути, Леонард Бернстайн, Карлос Клайбер и Клаудио Аббадо.
Марк был потрясен:
— Люси, как тебе удалось? Я знаю, что было выпущено всего 1842 копии.
Люси прекрасно знала, что для него Венский филармонический оркестр — это подлинная аристократия в области музыкального исполнительства. Большинство специалистов и меломанов во всем мире называют его в числе пяти или даже трех лучших на свете оркестров.
— В это трудно поверить мне самой до сих пор, но я получила это сокровище из рук легендарного Риккардо Мути. Ох, это длинная история, я когда-нибудь тебе ее расскажу.
— Послушай! — оба произнесли одновременно и расхохотались.
Решено было идти спать и все разговоры отложить до завтра. Он встал задернуть плотные шторы, а она потянулась выключить бра с его стороны. На ночном столике у его изголовья лежала книга, с закладкой из конфетного фантика.
«Интересно», — подумала Люси. Это была та же книжка, которую ей рекомендовал Марио — учитель итальянского языка. Задание его было такое: глядя в русский текст, читать его вслух на итальянском.
— Ты читаешь Bella Figura?
— А чему ты удивляешься?
Он нырнул к ней под одеяло и поцеловал в плечо.
— Мне интересно чем так привлекательна для тебя итальянская философия счастья.
Он взял книгу из ее рук и прочел: «Она прислушалась к намекам судьбы, сложила чемодан, шагнула в пропасть… И оказалась во Флоренции. Италия — страна жгучих страстей, произведений искусства и самой вкусной еды…»
Потом приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз, и сказал:
— Когда я прочел это предисловие, то решил, что возможно эта книга поможет мне лучше понять тебя.
Уже засыпая, уткнувшись ей в спину, он пробормотал:
— Кстати, я нашел дом в Италии, ты же всегда мечтала. Завтра покажу фотографии. Мне кажется, он тебе понравится.
Люси легко вынырнула из сна. Осторожно сняла его тяжелую руку со своей груди, выскользнула из-под одеяла, опустила ноги на пол и так просидела несколько минут с закрытыми глазами. По привычке она собирала крупицы рассыпавшегося сна в общую картинку. На кресле, карамельно-фисташковой пеной, лежало ее любимое японское кимоно с тонким узором вышитых по подолу японских зонтов. Оно невесомо обволакивало тело пустыми складками, как будто никакого тела под ним и не было.
Кухня, в отличие от темной спальни, уже была полна движений разогретого полуденного света и звуков города. Стоя у окна и глядя вниз на оживший шумные улицы, Люси мелкими глотками выпила воду из хрустального стакана и взяла на язык несколько кристалликов соли. Потом достала пару замороженных круассанов, сунула их в разогретую духовку. Из глубины квартиры послышались босые шаги.
— Если ты уже делаешь кофе, делай для меня тоже. Я встал! И приготовь, пожалуйста, мой любимый скрэмбл с сыром и с грибами. Я все купил, посмотри в холодильнике.
Она запахнула кимоно, скрыв стройные ноги и гибкое тело, открыла холодильник, придирчиво оглядывая полки. Он вошел в кухню, еще сонный, щуря близорукие глаза.
— Доброе утро.
— Микеланджело мог бы взять с тебя опытного Давида, только попросил бы надеть очки для убедительности, — шутливо прокомментировала Люси его появление.
— Ты мне льстишь, неприкрыто и откровенно, — парировал он, протирая глаза.
— А это откуда взялось? — она провела ладонью по колючему краю гладких мясистых листьев, собранных в густые розетки и расположенных в них по спирали. Роскошный алоэ красовался в белом глиняном горшке, занимая большую часть широкого подоконника.
— А, ну это… Ты же не любишь розы,
