Герцогиня: ветер судьбы - Марианна Красовская
Зятя своего, по иронии судьбы – еще и ее родича, племянника покойного мужа, она не любила. Он казался ей похожим на Ральфа. Нет, не внешне. Внешне он был совсем другой – высокий красавец-блондин, хоть и со шрамом через все лицо. А внутри она подозревала в нем эгоизм и черную тоску. Нет, он не сделает свою жену счастливой.
А поговорить всё же с ним стоило, может – хоть немного прислушается к голосу разума. Она пригласила его на прогулку, благо дождь почти уже прекратился, и тучи местами уже рассеивались. Не отказал, не нашел повода, хотя было заметно, что радости от общения с ней он не испытывает. Взаимно, впрочем. Волорье и Кио давно друг друга не любили.
Арман смотрел на свою тётку (как о теще он предпочитал о ней не думать) и не мог не восхищаться ей. Красивая женщина. И не скажешь, что ей уже за сорок. Нет, выглядит моложе. В светлых волосах, убранных в узел на ниххонский манер, не видно седины. Фигура, сейчас скрытая под тяжелым плащом, безупречна. Морщинок совсем немного. Глаза ясные, чистые. Вот только выражение лица ему совсем не понравилось.
– Буду откровенна, я желала своей дочери совсем другого мужа, – холодно заявляла Авелин Кио.
– Ива – не ваша дочь, – пожимал плечами Арман, понимая, что от слов названной тёщи холодно в груди. Нет, он знал, что не красавец, что герцогиня Шантор его выше титулом, но все равно... неприятно.
– Ива – моя дочь с трех лет и до сего дня, – отрезала Авелин, прищуриваясь и мысленно разделывая его на кусочки – о, Арман хорошо знал эти взгляды! – Я никогда не делала разницы между ней и остальными своими детьми.
– О, разве я вас в чем-то обвиняю? Просто напоминаю... что в жилах Ивы течёт древняя кровь герцогов Шантор. А не аптекарши из Эльзании и ниххонца.
Волорье и сам понимал, что его несёт, но остановиться не мог и не хотел. Слишком уж его раздражала эта женщина, глядящая на него с таким превосходством и снисходительностью. Он тут же вспоминал, что именно благодаря ей он – граф. Не откажись она от титула, не покинь так вовремя Ранолевс – и не был бы он никаким графом, и замка бы у него не было, а, возможно, и жизни бы вовсе не было, если бы принц Вазилевс в свое время не отобрал власть у брата. Арман много читал про те времена, и мать рассказывала, и он догадывался, что король Люциус рано или поздно истребил бы их род под корень... как род Шанторов.
Перед ним же сейчас стояла живая свидетельница тех времен. Победительница. Да и просто – женщина, которая заплатила за право смотреть на всех свысока своей кровью. И тем не менее она казалась чистой и невинной, будто ангел, и это злило ещё больше.
– Вы не любите Иву, – грустно сказала Авелин. – А она любит вас. Неважно, какая в ней кровь. Хотя, наверное, важно. Ада, её мать, любила мужа превыше всего на свете. Я очень боюсь, что Ива унаследовала это качество от неё. Такая любовь сжигает дотла. Вы разобьете ей сердце, сломаете её. Вы уже это делаете...
– Ада Шантор была шлюхой, скакавшей по чужим постелям, – резко заметил Арман. – Что вы говорите мне о любви!
– Вы ничего не знаете, – поджала губы Авелин. Она все же начинала злиться, и Арману это нравилось.
– Я знаю факты, – отрезал Волорье. – А они не врут. А еще принц Вазилевс был влюблен в вас, но спал с Адой. И это тоже говорит не в её пользу.
– Ада мертва, и своей смертью она спасла меня, закрыв от арбалетного болта, – холодно сказала женщина. – И я не позволю вам оскорблять её память. Что ж, вы достойный представитель рода Волорье. Умеете извратить все, к чему прикасаетесь. Бедная Ива!
– Бедная Ива не жалеет, что стала моей женой, – нервно дернул щекой Арман, не представляя, как прекратить поединок, который сам же и затеял. Слова Авелин больно кололи в самое сердце, потому что были правдой.
– Она смотрит на внешнее, – вздохнула женщина. – Маленькая ещё.
– На внешнее? – расхохотался Арман. – Да на что тут смотреть?
Он откинул волосы с лица, демонстрируя уродовавший его шрам во всей красе.
– Вы очень красивый мужчина, граф, – спокойно ответила Авелин. – Уверена, что и сами это знаете.
– Я?
– Простите, я, кажется, наговорила лишнего, – женщина опустила ресницы, очаровательно смущаясь. – Как бы то ни было, дело сделано. Ива – ваша жена. Она вас любит. Ждёт ребёнка. Берегите её, пожалуйста. Я уеду, мы все уедем... у меня дети в Ниххоне. Но видят боги, я оставляю тут старшую дочь с неспокойным сердцем.
– Я буду ей хорошим мужем, – почти равнодушно ответил Арман, принимая ветвь мира. – Заботиться буду. И можете не волноваться – я не из тех, кто ищет любви в чужих спальнях. Изменять Иве не буду. Но и от неё жду верности.
Авелин открыла было рот, но замолчала, только кивнула. Не то не придумала новую гадость, не то просто решила закончить разговор.
Арман отвернулся. Ему было почти физически больно от всех её слов. Женщины умеют находить слабые места мужчин, а красивые женщины – особенно. Да, он не любит Иву. Он вообще не знает, что такое – любить женщину. Не теряет головы. Не сходит с ума. Не скучает, не думает о ней по ночам.
Арман любил мать, братьев, сестру, по-своему любил юного принца и своих друзей. Но они просто были в его жизни, были, кажется, всегда, так чего по ним скучать? Рядом они – прекрасно. Далеко? Когда-нибудь они встретятся, а пока... а пока у него слишком много других дел.
Он любил, пожалуй, только море – вот по морю он скучал, море ему снилось. Арман часто ловил себя на мысли, что щурит глаз, поворачиваясь в сторону пристаней, словно может разглядеть паруса, что пытается уловить в воздухе запах солёной воды. Он даже ловил себя на том, что в глазах Ивы мелькают блики моря.
Единственная женщина, какое-то время занимавшая его мысли, была Виро. Она была таинственна и непостижима. Не то призрак, не то плод его воображения, не то в
