Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова
– Странное вы существо, – пробормотал комиссар.
К счастью, мы пришли, и неприятный разговор прервался.
Я отперла дверь чайной и пригласила комиссара:
– Заходите. На кухню, пожалуйста.
В зал вести его было опасно – зоркие глаза Расмуса могли заметить новый цветочный горшок на шкафу.
Я не переоценила наблюдательность комиссара.
Оказавшись в кухне, он спросил:
– Где ваша альфина? Почему она не встречает хозяйку?
– Бродит где-то, – я отвернулась. – Я выпускаю ее на ночь. У нас тут крысы водятся, ей есть чем развлечься.
Расмус кивнул, удовлетворившись ответом, сел на стул и стянул куртку.
Я достала из шкафчика бинты и лечебную мазь.
– Позвольте, обработаю ваше лицо.
Он покорно поднял голову, а меня внезапно сковало смущение при мысли о том, что мне придется стоять к нему вплотную, касаться его губ и его шрама.
Наклонилась и осторожно провела чистым носовым платком по пятну запекшейся крови на его подбородке, но моя рука дрогнула.
– Дайте я сам, – Расмус забрал у меня платок и бутылек. Я отступила, он подошел к тазу с рукомойником, критически осмотрел свою физиономию в зеркале и взялся приводить себя в порядок.
А я принялась с облегчением готовить чай.
Когда Расмус закончил, я жестом предложила ему занять место за столом, куда я уже выставила чайник, чашки и тарелку с пирожными и печеньем – остатки всего, что я пекла как одержимая, стремясь заполнить пустой день.
– Что это? – Расмус поднес чашку ко рту и осторожно понюхал напиток. – Тот самый знаменитый Нокс Вигилате, который позволит мне провести всю ночь без сна?
– Нет, наоборот. Здесь ромашка, мелисса, мята и немного меда. Вам нужно успокоиться, расслабиться, крепко выспаться, когда придете домой. Вы сейчас похожи на боевого петуха, который ищет новой драки, хотя ему и потрепали перья в предыдущей.
Расмус хмыкнул и начал медленно пить, морщась, когда край чашки касался его разбитой губы. Протянул руку к тарелке и захрустел печеньем.
Он удобно устроился на табурете, оперевшись локтями на стол, и всем своим видом показывал, что никуда не торопится, несмотря на мой намек о том, что час поздний, и ему не мешало бы провести остаток ночи в своей постели.
Он сидел в одной рубашке, закатав рукава: манжеты промокли и потемнели, и его волосы тоже блестели от влаги после умывания. Руки у Расмуса были жилистые, сухие, с длинными нервными пальцами.
Моя кухня вызвала у него интерес. Он с любопытством рассматривал столы, буфеты, фарфоровые тарелки на стенах и связки трав под потолком.
– Мило у вас, – заметил он. – Как в кукольном домике.
– Я старалась сделать свое убежище уютным.
– Вот чем вы считаете свою чайную и свой дом? – он отставил чашку и глянул на меня зорким взглядом полицейского. – Это ваше убежище от жестокого мира?
Я поерзала. Мне стало не по себе. Слишком уж его интонация походила на ту, что он использовал во время допроса.
– Да. Это мое зачарованное королевство. А сейчас его существование оказалось под угрозой.
– И на что вы готовы пойти, чтобы его защитить?
– Не на убийство и не на зловредное применение витамагии, если вы на это намекаете! – ответила я запальчиво.
Расмус поднял руку в примирительном жесте.
– Эрла, я сейчас сижу в вашей кухне не как полицейский, а как друг. Я вас не допрашиваю и не пытаюсь загнать вас в ловушку. Лишь хочу понять ваш образ мыслей, вашу жизнь.
– Моя жизнь не обернута в розовую вату, – огрызнулась я.
– Но вы бесконечно верите в добро. Прячетесь от зла в своем кукольном домике, в своей чудесной чайной.
– Имею право! Я хлебнула немало горя. Рано потеряла родителей. Потеряла бабушку и дедушку. Осталась сиротой без средств к существованию! Мне не хочется новых потрясений. Я не просто прячусь в свой чайной лавке. Я даю убежище всем, кому это нужно. Это место для тех, кому хочется забыть о горестях, прикоснуться к чудесному.
– Вы отправились одна на ночную прогулку в опасное место, наивно веря, что с вами не случится ничего плохого, – продолжал гнуть свое комиссар.
– Вы что, забыли?! Меня обвинили в преступлении, я могу лишиться всего, даже жизни. В лучшем случае мне грозят позор и ссылка! Да, я готова на многое, чтобы защитить себя и мой дом. Разве я сижу сложа руки? Прячу голову в песок? Я отправилась одна на Полуночный рынок, чтобы... чтобы найти нужную информацию!
– Эрла, я глубоко уважаю вас за то, что вы не сломались под ударами судьбы, – серьезно сказал комиссар и накрыл мою руку своей. Когда его теплая тяжелая ладонь коснулась моей кожи, я затаила дыхание. – Но согласитесь, вы действуете безрассудно. Доверяете всем вокруг. А ведь кто-то из тех людей, кого вы, возможно, считаете другом и добрым горожанином – один из тех, кому вы дарите чудо в своей чайной! – возвел на вас поклеп и строчит на вас доносы.
Я упрямо покачала головой.
– В городе есть те, кому я не нравлюсь. Например, бургомистру Снобсу.
– Я тщательно проверил его. Его рвение арестовать вас показалось мне подозрительным. Так вот, не нашел ничего, что показывало бы его причастность к нападению на Бельмора.
– Может, плохо искали?
– Не в этом случае. Вы зря мне не доверяете, Эрла. Я не могу занять вашу сторону безусловно, но я верю вам почти во всем.
– Вот именно, что «почти».
– Я верю вам в главном. Но также знаю, что вы многое от меня утаиваете.
Я пожала плечами.
– У всех есть тайны. Мои безобидные. А вы слишком подозрительны и циничны.
– Жизнь преподала мне много жестоких уроков. Они сделали меня таким, каким я стал. Лишенным розовых очков.
– Сколько вам лет, Рейн?
Он удивленно вздернул брови.
– Зачем вы хотите знать?
– Просто интересно.
– Двадцать девять.
– Двадцать девять?! – Я не смогла сдержать удивленного возгласа. Расмус выглядел куда старше. Комиссар прекрасно понял мое недоумение и не обиделся.
– Когда не спишь ночами и сутками рыщешь по холодному городу, продуваемый
